Ведьмина вода - [40]

Гротескные фигуры Джейкоба и Эваноры Рексалл теперь улыбались, улыбались прямо ему.

(II)

И что я должен после этого думать? — спросил он себя, сидя за столиком в суетливом кафе.

«De La Gardie's» — так это место называлось.

Все столы на открытом воздухе были заняты — завсегдатаи были слишком болтливы на его взгляд. Он занял крошечный столик на краю кафе. Ему не нравилось находиться так близко к тротуару, потому что те, кто прогуливался, проходили рядом с ним. Одна женщина — слишком большая для костюма, который она носила, — вальсировала с маленьким пуделем. Гиперактивная собака неоднократно взвизгивала на Фэншоу. Это было его воображение или женщина скривила лицо, посмотрев на него? Толстые руки покачивались, когда она без слов оттащила собаку, подняв её под грудь.

Отнеси эту шавку в свой свинарник, и сама вали туда, — подумал он.

Прошлая ночь и видения этого утра преследовали его, а теперь этот случай в музее. Когда он снова мог думать, его голова словно пульсировала.

Без сомнения, сейчас у меня галлюцинации.

Он не мог придумать другого объяснения. Мобильный телефон в его руке был словно талисманом; он несколько раз перевернул его на ладони. Инстинкт убедил его немедленно позвонить доктору Тилтон, но…

Его руки опустились на стол.

Ради бога, что я ей скажу? Я собирался пощупать манекен в грёбаном музее восковых фигур, но он схватил меня и заговорил?

Он убрал телефон.

Мне нужно стать нормальным! Просто нужна сила воли! — слова продолжали кружиться в его мозгу. — Тилтон, казалось, была уверена, что это скоро произойдёт… так почему бы и нет? Я вышел из-под контроля — это даже хуже, чем было в Нью-Йорке…

Но почему это происходило здесь и сейчас?

Потому что я недостаточно хорошо пытался стать нормальным.

Он похлопал по карману куртки и почувствовал выпуклость зеркала. Было ли присутствие зеркала — символа его болезни — препятствием?

Как, чёрт возьми, я узнаю?

Шестидолларовый кофе на вкус был ужасным, и именно так же он чувствовал себя тогда: ужасно.

В полной растерянности он смотрел на магазин безделушек через дорогу, но всё, что он видел — это была пустота. Его мысли казались жалкими. Слишком часто слова Тилтон продолжали наступать, словно издеваясь над ним.

Она сказала, что лучший способ восстановить мою нормальность — это делать то, что делают нормальные люди.

Это было так просто?

Он надеялся на это, несмотря на всё, что сейчас происходило, потому что если бы это было не так…

Когда он почувствовал, что чуть не рухнул под стол, в нём вспыхнуло что-то вроде надежды.

Вниз по тротуару, с улыбкой, которая освещала всё её лицо, к нему шла Эбби.

Фэншоу резко выпрямился и посмотрел на неё широко раскрытыми глазами.

— Привет, Стю! — сказала она.

Её загадочно окрашенные волосы сияли, как экзотическая закрученная мишура. В руках она держала довольно большую коробку. Вид её заставил Фэншоу почувствовать себя голодным человеком, которого только что пригласили на банкет, и он сразу понял, что не страсть пробуждает его голод. Он был взволнован, просто увидев её.

Он вскочил на ноги.

— Привет, Эбби. Позволь мне взять эту коробку?

Она остановилась у богато украшенного бордюра, который обозначал границу кафе. Её глаза сияли счастьем и любовью к жизни.

— Нет, спасибо. Это всего лишь лампочки, они почти ничего не весят.

В качестве доказательства она подняла коробку одной рукой.

— Как прошёл твой день?

— Ух… — он запнулся на вопросе, на который он мог ответить только ложью. — Хорошо, хорошо. Каждый день мне нравится этот город всё больше. Это действительно красивое место.

Смесью роскошных ароматов повеяло от её красивой округлой фигуры.

— Вот почему я покинула Нашуа всего через год. Я знаю, что проживу здесь до конца своей жизни, — её улыбка охватила его. — Кто знает? Может быть, ты тоже решишь это сделать? Что есть в Нью-Йорке, чего у нас нет — кроме небоскрёбов, азартных игр и нескольких миллионов людей?

— Может быть. Я не буду с тобой спорить.

Простая болтовня показалась терапевтической для Фэншоу. Её улыбка, голос, её общая близость работали как противоядие от душевных потрясений, от которых он был поражён всего несколько минут назад.

Слава Богу… Слава Богу!

— Ты уже был в музее восковых фигур? — спросила она.

— Э-э-э… — запнулся он снова, словно от удара. — Да, это было довольно интересно, довольно реалистично, — ответил он, пытаясь заблокировать всё остальное.

Если бы ты только знала.

— Теперь я просто отдыхаю, — он посмотрел прямо на неё. — Я хочу выработать аппетит к нашему ужину.

Эбби вздохнула с облегчением.

— Я так боялась, что ты забудешь, или что-то ещё случится.

— Я не забыл, и ничего не случилось.

— Хорошо, — она снова улыбнулась ему. — Мне пора идти. У моего отца будет приступ, если я не вернусь и не заменю эти лампочки.

— Увидимся в семь, Эбби.

— Да, если не увидимся ещё раньше, — а затем она засмеялась и ускользнула со своей коробкой.

Да, — подумал он, наблюдая, как она переходит улицу.

Незадолго до того, как она вошла в гостиницу, она повернулась и сексуально посмотрела через плечо.

Это — моё лекарство, да. Моя нормальность.

Внезапная мысль заставила его задуматься о том, чтобы пойти за ней, спросить, есть ли ещё какие-нибудь новости от полиции об Элдреде Карсвелле, но затем понял, что тема с убийством может омрачить её день. Тем не менее, Фэншоу почувствовал себя омоложенным. Всего несколько минут разговора с ней отбросили всё назад, даже настолько серьёзное, что казалось самым важным в жизни.