Валентина - [19]

Граф приказал подать свой собственный экипаж. Он теперь мог доложить Потоцкому, что первый и самый трудный этап их плана успешно завершился.

– Какого черта вам нужно! Я занят. – Обычно Де Шавель не позволял себе разговаривать с младшими офицерами таким тоном, но он устал, и ему предстояло еще работать над докладом в Париж. Он поужинал в одиночестве и пошел к себе, чтобы заняться работой, была уже почти полночь, когда его побеспокоили. – А, – сказал Де Шавель, – это вы, Фонесе, я не знал, что это вы. Думал, какой-нибудь очередной дурак из штаба. Чем могу быть полезен? – Адъютант Мюрата поклонился.

Он привык к грубости. Мюрат иногда, если бывал не в настроении, мог запустить в него сапогом.

– Его величество маршал Мюрат передает вам свое почтение и просит немедленно прибыть к нему. Он говорит, что это очень важно, это связано со званым ужином, на котором он сегодня присутствовал.

– Да? – Полковник уже застегивал свой мундир, он задержался, чтобы надеть на голову кивер. – Я приеду немедленно. У вас экипаж, Фонесе?

– Нет, месье. Его величество велел мне ехать верхом.

– А черт, – сказал Де Шавель. – Спуститесь и прикажите этим идиотам внизу оседлать моего жеребца.

– Я уже позволил себе сделать это, месье, – сказал молодой человек. Де Шавель одобрительно кивнул.

– Правильно сделали. Я готов, поехали.

Ночь была лунной и ясной, и они в мгновение ока оказались перед резиденцией Мюрата, находившейся в самом центре Данцига. Он и его штаб разместились в одном из лучших городских домов. Злые языки Императорской Армии утверждали, что лишь только для размещения многочисленных мундиров маршала потребуется отдельная комната.

Полковник нашел Мюрата в его кабинете. Он был одет и курил сигару. На столике возле него стоял графин с вином.

– Садитесь, друг мой. Налейте себе – вино превосходное. Подарок хозяина дома.

Де Шавель сразу же почувствовал, что Мюрат не в духе. Обычно подобная болтовня скрывала его недовольство или даже гнев.

– Благодарю вас. Интересно, к тому времени, как мы двинемся на Россию, останется ли что-нибудь в его погребах?

– Постараюсь, чтобы не осталось. Как меня раздражают эти мерзкие поляки!

– Вы хотели, чтобы я явился немедленно, – напомнил ему Де Шавель. Он попробовал вино и поморщился. – Фу, о Боже, сир, как вы можете пить такую гадость – этим только сапоги чистить!

– Ваша беда в том, что вы аристократ, у вас слишком чувствительное нёбо, – усмехнулся Мюрат. – Дело действительно не требующее отлагательств. Садитесь. Вы уже ужинали?

– Да, – ответил полковник. – И вы тоже; и как я полагаю, что-то вызвало у вас несварение желудка. Так в чем дело?

– Вы совершенно правы, – сказал Мюрат. – Все это было обычной ловушкой. Сегодня вечером я ужинал у Груновских, и там была мадам в платье с декольте до пояса, которая лезла из кожи вон, чтобы соблазнить французского тигра. Совершенно очевидно, что ей поручили поймать меня на крючок, это было известно всем полякам, присутствующим на вечере. Я договорился с ней о свидании сегодня ночью.

– И она согласилась? – В вопросе Де Шавеля не было удивления.

– Да, хотя и не сразу. Уверяю вас, полковник, мне до смерти надоело, что за нами шпионят наши так называемые союзники, а затем спокойно нас предают, если это им выгодно. Их необходимо проучить. Это просто беззаконие, то, что они пытаются сделать. Их надо наказать!

– У них в данном случае ничего не получится, – заметил Де Шавель. – И этого вполне достаточно. Император не может позволить себе в данный момент наживать врагов. Поляки нам нужны, чтобы иметь крепкий тыл. Но нам также необходимо избавиться от группировок, подобных тем, что организует наш приятель Груновский. Что вы собираетесь делать с этой женщиной? Где вы должны с ней встретиться?

– Здесь, – сказал Мюрат. – Она приедет примерно через полчаса. Предполагается, , что она со мной поужинает и позволит себя соблазнить, а потом начнется самое интересное. Вы говорили, что она ничего не знает и невинна, как овечка! – Он бросил в камин недокуренную сигару. – Вы бы только ее видели сегодня вечером. Видели бы вы ее со мной в саду! Уф, больше всего на свете ненавижу, когда похотливая шлюха прикидывается воплощением добродетели.

Однако он не мог забыть и то, как она отдергивала руку при его прикосновении или явно сопротивлялась его поцелую. Это его оскорбило, и он был готов проучить Валентину за то, что она задела его достоинство.

– Меня здесь сегодня не будет, – сказал он. – Теперь пришла моя очередь поиграть с ней. Можете занять мое место, мой дорогой Де Шавель, и советую вам воспользоваться своим положением. Она ждет этого. А потом можете делать с ней все, что хотите. Можете даже побеседовать с ее мужем.

Прежде чем ответить, Де Шавель отпил еще немного вина. Он мог бы дать голову на отсечение, что графиня невинна, он просто не мог вообразить себе картину, нарисованную Мюратом, изобразившего ее бесстыдной шлюхой. Тем не менее он был прав: все женщины – обманщицы, очевидно, она просто тогда играла роль специально для него, а сегодня проявила свою настоящую сущность, когда надо было совратить нужного ей человека.