В Суоми - [8]

Все заняли свои места и спокойно закрыли проход. А бревна все подходили. Акционер волновался.

Каллио, Сара, Инари, акционер и десятник побежали по берегу к порогу. Надо было так идти километра два.

Сучья цеплялись за одежду, ветки хлестали по лицу, корни хватали за ноги, и тонкая весенняя паутина липла на щеки.

У порога беспомощно суетились люди. Так бывает только при большом несчастье.

К Инари подошел остролицый, с совсем белыми, льняными волосами сплавщик.

— Это ты сделал, Сунила? — спросил шепотом Инари.

— Угу.

— Молодец! Мои бревна проходили здесь? — прошептал Инари.

Каллио краем уха слышал весь разговор, но ничего не понимал. В самом деле, Инари такой же сплавщик, как и он, и, однако, чем-то не похож на других, имеет какие-то секреты.

— Проходили, — также шепотом отвечал Сунила, — действуют превосходно. И внизу действуют. Думаешь, этот напрасно сюда приехал? — И он глазом указал на акционера; тот бегал по берегу и просил, чтобы кто-нибудь взялся разбить залом, потому что нельзя ведь задерживать сплав.

Каллио не раз видел заломы и даже два раза сам их разрушал, но такого большого ему еще не приходилось видеть.

Что такое залом?

Какое-нибудь бревно наткнулось на камень порога, затормозило свой быстрый бег и остановилось. На него наталкиваются бревна, идущие позади непрерывным потоком, и каждое останавливается и задерживает другие. Не прошло и двух часов, а уже выросла гора бревен, и она растет с каждым мгновением. А лес все подходит.

— Хорошо, что запань закрыли, — бормочет десятник, и крупные капли пота проступают на лбу.

— Если так оставить, — говорит Сунила, — то он вырастет вверх, как дом банка в Улеаборге, и под водою дойдет до дна. Я это дело знаю.

Залом расширяется; бревна примыкают слева и справа, они стонут, кряхтят, белая пена полощет порог.

Акционер мечется на берегу. Он застрелил бы того негодяя, который прозевал этот залом. Ведь если спохватиться вовремя, простой сплавщик может ударить первое застрявшее бревно, и все потечет своим порядком, и молевой сплав пойдет спокойно по реке. Но он знает, что если он сейчас будет ругаться и угрожать, то дело проиграно, никто не станет рисковать собою, чтобы разбить залом.

И поэтому акционер бегает по берегу и умоляет сплавщиков помочь, пока еще не поздно, пока еще можно сбить залом.

Все стоят, — кому охота рисковать собой — а бревна подходят и подходят, и залом трещит, скрипит, стонет. Живая, трепещущая плотина растет на глазах, и белая пена бьется о порог. А Каллио смотрит на Инари и думает: «Ну, теперь тебе секреты не помогут!»

В это время у запани тоже накапливается сдерживаемый воротами сплав. И Каллио видит: Инари отводит Сунила подальше от берега, вытаскивает листки бумаги и передает их ему, а затем идет обратно к берегу, подходит к акционеру и говорит:

— Я сорву залом.

Тот в радостном удивлении смотрит на него и протягивает для пожатия руку.

А Инари, как бы не успев второпях взять протянутую ему руку, схватывает шест и уже ловко пробирается по бревнам.

Десятник, вытирая розовым платком выступивший на лбу пот, шепчет:

— Нет, я не ошибся в этом человеке.

Каллио восторженно следит за каждым движением Инари. Он знает, что самое главное, самое важное — это найти сейчас первое зацепившееся бревно, которое застопорило весь этот поток леса. Он знает, на какое опасное предприятие пошел Инари. Если найти в этой огромной свалке нужное первое бревно, раскачать его, сорвать с места, тогда рухнет разом все это нагромождение и бревна, как спички, разлетятся по сторонам.

Каллио с завистливым восхищением следит за Инари.

Акционер замер. Десятник, Сара и другие сплавщики следят за Инари. А он взбирается по бревнам, которые скользят под его ногами, отплывают и колеблются. Инари осторожно осматривается и всем своим существом — глазами, настороженным ухом, руками, ступнею, шестом — ищет первое остановившееся бревно среди тысяч бревен строевого леса, балансов, пропса, палубника, кокор — одно из нескольких тысяч.

Но вот он взмахнул руками, и шест разрезал воздух.

Неужели поскользнулся?

Нет, он почувствовал, увидел бревно. Вот он словно пляшет по бревнам, и стройная его фигура балансирует, кажется, без всякого напряжения.

Сейчас начнется самое главное и самое опасное. Сейчас, когда он столкнет с места это бревно, когда оно сорвется и пойдет вниз по порогу, бурлящему ослепительной пеной, — весь залом рухнет, загрохочет, и бревна, прыгая по камням, сплошным массивом устремятся вперед, и надо в одну, две, три секунды успеть выскочить, вывернуться, вылететь из этого беспорядочного, грохочущего потока. Одно неточное движение — и…

Каллио закрывает глаза и слышит страшный грохот и стук своего сердца. Потом он сразу широко открывает глаза, смотрит — залом рассыпается.

Одно бревно взлетело высоко в воздух, а другие, толкаясь на пороге, торопятся, становятся торчком и снова падают.

Акционер присел на пень, лезет во внутренний карман пиджака и зачем-то вытаскивает бумажник.

Инари стоит, немного бледный и улыбающийся, на берегу и просит у Сунила трубку.

А Сара шепчет на ухо Каллио:

— Учись, Каллио. Такому человеку можно верить. Я знаю, верить можно только тому, кто хорошо работает.