В ритмах Черной Африки - [67]

Длина необычной водной дороги до Ганвье составляла 4 км. Но время прошло незаметно, потому что вокруг нас постоянно что-то происходило. Когда за высокими густыми камышами появились соломенные крыши селения, сидевший на носу пироги лодочник отложил весло и сложил на коленях большие натруженные руки с распухшими суставами.

— What’s the matter?[30] — спросил англичанин.

Лодочник объяснил, что получил приказ от хозяина доставить нас в селение. Если же мы захотим продолжить путь и посмотреть Ганвье, мы должны заплатить ему.

Не знаю, был это выпад против хозяина или против нас. Англичанин начал что-то говорить о вымогательстве, но африканец молчал. Скорее всего он не понимал. Его помощник на корме безразлично смотрел вокруг, как будто его это не касалось, мальчик, наклонившись ко дну лодки, старательно вычерпывал воду. Японец вертелся во все стороны и фотографировал. Мы были готовы договориться с лодочником и доплатить ему, но француз вдруг заявил, что так мы никуда не попадем, с этими людьми надо действовать по-другому. И тут же нам это продемонстрировал. Он устремил на лодочника свирепый «взгляд и произнес медленно и решительно:

— Брось эту комедию и давай работай веслом, иначе заработаешь у меня, я об этом позабочусь!

Его слова, как ни странно, подействовали. Лодочник взял весло и сказал:

— А купите мне кока-колу?

— Конечно, — согласились все с облегчением, потому что после слов француза все испытывали некоторую неловкость.

— Я знаю, как с ними обращаться, я здесь уже двадцать лет, — самодовольно произнес француз, но никто не разделил его «успеха».

Мы оказались на краю селения, и настоящем лабиринте опор, неровных, перекрученных и переплетенных. Мне казалось, что мы вплываем в необычный лес, на верхушках деревьев которого построены человеческие жилища. Это чувство усиливалось тем, что мы смотрели на селение снизу, из лодки. Я подсчитала: под каждой хижиной было не менее пятидесяти опор, но так и не могла понять, как все эти сооружения держатся.

Хижины из бамбука с камышовыми крышами располагались на высоте двух метров над водой. Это уровень воды лагуны в период дождей. Вокруг хижины — террасы, на них играют дети, те, что уже могут не сидеть у матери на спине, здесь же отдыхают старики, бегают куры, небольшие козы привязаны за ногу.

На высоких шестах сушатся рыболовные сети, напоминающие большие флаги, на других шестах — деревянные фигурки петухов — фетишей, которые берегут дом от злых духов. Почитают и живых петухов, а их утренний крик — сигнал, что время злых духов кончилось и начинается новый день. Пока не прокричат петухи, вставать не следует. Кроме этих фетишей у жителей лагуны есть и свой «храм» традиционных верований: он тоже стоит на опорах. В нем живет дух лагуны, всесильный повелитель человеческих судеб. Он решает, каким будет улов, постигнут ли селение тяжелые болезни, охватят ли дома пожары. Поэтому о духе проявляют здесь постоянную заботу, приносят ему дары и жертвы.

Я бы сказала, что Ганвье не отличается от других африканских селений, разница лишь в том, что здесь вся жизнь происходит на террасах и на воде. Отовсюду слышны крики, плач детей, смех, звуки тамтамов и маракас. Здесь все в постоянном движении и работе: чинят сети, сушат рыбу, плетут из камыша шляпы и циновки, ремонтируют хижины, причесываются или моются; а у кого нет работы дома, отправляются на лодке за водой, которую привозят из колодца, построенного в центре селения; за лесом на строительство или топку; едут проведать соседей или родственников.

На лодках идет торговля, и здесь она привилегия женщин. Они ловко пробираются между хижинами и опорами; на лодки кладутся доски, и на них выставляются калебасы и чашки с маниоком, просом, сахаром, арахисом и всякой всячиной. Есть лавочки и в хижинах, но торговки не ждут покупателя, а сами объезжают селение. Мы видели и пекаря, развозившего Хлеб. Он привлекал к себе внимание резким звонком.

Мы также не остались не замеченными местными мальчишками. Флотилия их лодок провожала нас до тех пор, пока они не убедились, что мы раздали уже все подарки.

В Ганвье около 10 тыс. жителей, и только по фотографии, сделанной с самолета, я получила полное представление о его площади. Мы плыли по краю селения и не могли видеть овальных садков, огражденных заборчиками из ветвей. В них разводили рыб, которые здесь находят тень и корм. Рыба — основной продукт питания жителей селения и основной товар.

Туристская трасса точно определена, соблюдали ее и наши лодочники. По не внушающей доверие бамбуковой лестнице мы поднялись на террасу хижины, которая отличалась от других только бенинским государственным флагом, но внутри было современно оборудованное помещение с несколькими столиками и барменом в белом пиджаке с христианским крестиком на шее. К нашему удивлению, он предложил нам холодную кока-колу из керосинового холодильника. С первой минуты мое внимание привлекли яркие ткани, которыми были увешаны стены, но бармен только мотал головой и объяснял, что он этим товаром не торгует. Если кто-нибудь из гостей желал поесть, бармен выходил на террасу, звал женщин, карауливших внизу на своих лодках, которые предлагали копченую и жареную рыбу, фрукты и арахис.