В подземелье старой башни, или Истории о Генриетте и дядюшке Титусе - [7]
Он всей тяжестью повис на толстой веревке и затрезвонил так, что от деревни Гольхаузен до Шварценталя все, кроме глухих, услышали этот звон.
— Лягушки квакают, — пробормотала Генриетта и повернулась на живот с намерением соснуть.
— Ну это уж слишком! — возмутился пастор. Он отвязал колокол, указал перстом на Генриетту и грозно крикнул: — Фас!
Колокол с грохотом скатился по деревянной винтовой лестнице, выскочил из колокольни и устремился через зеленеющее поле.
Очутившись у липы, колокол раз-другой качнулся, чтобы нагнать на Генриетту страху. Девочка приоткрыла один глаз.
— Кто это тут раскачивается? — спросила себя Генриетта и почти совсем открыла глаз. — А, да это же колокол.
Колокол раскачивался все сильнее и сильнее.
— Но как это возможно, — вдруг спохватилась Генриетта, — что колокол тут стоит и раскачивается?
Ей пришлось хорошенько поломать голову, чтобы ответить на этот вопрос.
«Видимо, кто-то его отвязал», — решила она, закрыла глаза и, вполне удовлетворенная этим объяснением, опять положила руку под голову.
Колокол еще некоторое время продолжал раскачиваться, а потом, заметив, что Генриетта не обращает на него никакого внимания, высоко подпрыгнул и накрыл собой Генриетту, точь-в-точь как накрывают шляпой воробья.
— Ого, — сказала Генриетта, очутившись в полном мраке. — Что же мне теперь делать?
Но тут она ногой угодила в барсучью нору. Генриетта пролезла в нору, миновала барсука — он сидел подле своих шести барсучат и осуждающе на нее заворчал — и протиснулась через второй выход. Она выбралась на свет в каких-нибудь десяти метрах от колокола, который стоял очень довольный собой, даже не подозревая о бегстве своей пленницы. Все же Генриетта предпочла пуститься наутек, но колокол погнался за ней. Качаясь из стороны в сторону, он спешил за Генриеттой. Но вскоре понял, что так ее не догнать, наклонился на ребро и стал крутиться, описывая по лужайке головокружительные спирали, а затем, опираясь на язык, прыгать, как прыгун с шестом. Видя, что колокол вот-вот ее настигнет, Генриетта бросилась к замшелой стене бывшей помещичьей усадьбы. У самой стены она вдруг отскочила в сторону, а колокол в пылу погони налетел на стену.
Бум! — проревел он и остановился.
Генриетта не растерялась: вскочила на колокол, уселась поудобнее и принялась его щекотать. Колокол корчился от смеха, звонил, верезжал, делал отчаянные прыжки, но Генриетта крепко держалась за стальные уши и не давала себя сбросить. Тогда колокол пустился на хитрость. Он кинулся к низким воротам, в которые еле мог один пройти, и Генриетте пришлось бы худо, не догадайся она вовремя с него соскочить.
Сотрясаясь от бешенства, колокол снова кинулся за девочкой. Генриетта мчалась что есть духу. Она сбежала с холма, у подножия которого протекает Шварце и перекинут через речку узкий мостик. Балансируя, Генриетта побежала по жердочкам, а колокол скакал за ней, чуть не наступая на пятки. Вдруг она обернулась и пригрозила колоколу:
— Я тебя сброшу в воду!
Колокол сразу сел на мостик, да так основательно, что трое здоровых мужчин не могли бы его своротить.
Но как только Генриетта повернулась к нему спиной, колокол снова оттолкнулся языком; тут Генриетта как пнет его ногой, колокол и бултыхнулся в воду на самом глубоком месте. Пастор, все время наблюдавший со своей колокольни за поединком, размахивая руками, тут же прибежал на берег.
— Колокол! — горестно восклицал он. — Боже, боже, колокол!
— Вот именно, — сказала Генриетта, — в другой раз будете лучше смотреть за казенным имуществом! Кто за это заплатит?
В университете города Галле читал лекции профессор ботаники доктор Барбабьянка; совсем недавно он получил от государства премию в сто тысяч марок за то, что вырастил съедобный вид древесной губки. Половину этой суммы он пожертвовал пастору на новый колокол.
— Раз уж тут столь лестно отозвались обо мне, — сказал седобородый господин с ботанизиркой, — я не премину внести и свою лепту в наше маленькое собеседование.
— Простите, профессор, — сказал Пиль, — я тороплюсь.
— Но я ведь еще ничего не рассказал, — обиделся профессор.
— Обойдетесь и без меня, — сказал Пиль.
— Молодой человек, — возразил профессор, — не забудьте, что почтительность — лучшее украшение юношей вашего возраста. Отдаете ли вы себе отчет, что перед вами стоит?
— Отдаю, — коротко отрезал Пиль. — Мне предстоит дальний путь.
— Дальний путь, — радостно подхватил профессор, — это и составляет тему моего доклада, озаглавленного:
7
К ИСТОРИИ О „БЕЛОМ ПЯТНЕ“ НА КАРТЕ АФРИКИ
В окрестностях Шварцы много старых карьеров, заваленных пустой породой из других разработок бурого угля. На этих песчаных пустырях Генриетта и Пошка-младший обычно играли после школы.
— Кем бы ты хотела стать? — спросил как-то Пошка, он был на год старше Генриетты и потому имел все основания тревожиться о будущем.
— Исследователем, — сказала Генриетта.
— Я тоже, — обрадовался Пошка-младший. Он очень любил Генриетту. — А что мы будем исследовать?
— Исследователи всегда исследуют «белые пятна» на карте Африки, — уверенно заявила Генриетта.
— Идет, — сказал Пошка-младший. — А что там, на тех «белых пятнах»?
