В горах Словакии - [10]

— Ну что ж. — Пан Витер прищурил глаза. — Один-ноль в пользу товарища Брайжека. Будем считать, что у нас очень умный и опасный противник.

— Но товарищ Брайжек, — пан Ворлик сделал ударение на слове «товарищ», — не единственная новость сегодняшней ночи. Вольный сказал мне, что у него в конторе собирались бывшие члены нашей партии, его избрали председателем возрожденной организации. Вот уж на безрыбье и рак рыба. В свое время он был мелкой сошкой, а теперь предлагает мне сотрудничество и свое покровительство. Каково? — с возмущением закончил пан Ворлик и скомкал салфетку.

— Что же ты ответил Вольному?

— Сказал, что подумаю.

— Не советую искать с ним скорой встречи. Надо выждать, осмотреться. С этими людьми нам не по пути. Старому хламу — место на свалке, — сказал пан Витер и резко сменил тему разговора: — Завод работает?

— Нет. Рабочие или снят после бурной ночи, или продолжают праздновать.

— Тебе бы не мешало сегодня повидаться с товарищем Брайжеком. В цехи рабочих смогут загнать только коммунисты.

— Задача... — Пан Ворлик невесело рассмеялся и провел рукой по лысой голове, точно приглаживая волосы. — Ума не приложу, как мне теперь держаться с этим человеком.

— В высшей степени дипломатично. При случае намекни ему, что и ты сотрудничал с немцами, чтобы оставаться на легальном положении и помогать Сопротивлению.

— Это идея, отец, — живо подхватил Эдуард.

— Вот отсюда и танцуй: у Брайжека было свое подполье, у тебя свое. Вы оба борцы против нацизма. С этого козыря и ходи.

* * *

После завтрака пан Ворлик и пан Витер вышли из дома.

Обычно тихие и спокойные, улицы города были тесны и многолюдны.

Пан Ворлик в белом костюме, высокий, чуть сутуловатый, шел, опираясь на трость, с любопытством поглядывая по сторонам. Навстречу ему попадались и рабочие завода, большинство которых он знал в лицо, здоровались, и он приветливо улыбался им, слегка касаясь полей шляпы.

— А здороваются они с тобой без всякого подобострастия, — не без ехидства заметил пан Витер. — Печальный итог освобождения.

Пан Ворлик покосился на него, но ничего не ответил.

Они прошли на завод и поднялись в директорский кабинет. В заводоуправлении было тихо, безлюдно, и только в приемной, как всегда, на своем месте сидела секретарша, женщина средних лет со строгим красивым лицом, душой и телом преданная пану директору.

Пан Ворлик остановился у распахнутого окна. Завод точно вымер. Все годы оккупации он работал с двойной нагрузкой, и пан Ворлик радовался деньгам, которые текли на банковский счет.

Вдруг со двора донеслись гулкие шаги и голоса людей. Пан Ворлик выглянул в окно и увидел среди рабочих Ондрея Брайжека. Тот словно почувствовал на себе пристальный взгляд директора, поднял голову и остановился. Несколько секунд они смотрели друг на друга, потом Брайжек слегка поклонился и сказал:

— Доброе утро, пан директор.

— Доброе утро, пан Брайжек. Зайдите ко мне, пожалуйста.

Брайжек простился с товарищами и пошел в заводоуправление. Пан Ворлик встретил его у двери кабинета.

— Рад видеть вас в этот торжественный день. Прошу принять самые сердечные поздравления с освобождением нашей страны от нацизма, — сказал пан Ворлик и сдержанно протянул руку, чего раньше никогда не делал, и теперь с тревогой ожидал, как Брайжек отнесется к его жесту.

— Благодарю, пан директор. — Брайжек тоже протянул руку, и пан Ворлик стиснул ее поспешно порывистым и крепким пожатием, словно этим хотел подчеркнуть важность встречи людей, близких по духу.

— Разрешите вас познакомить с представителем совета компании паном Витером, — сказал пан Ворлик, приглашая Брайжека пройти в кабинет.

Пан Витер тоже пожал сильную широкую руку Брайжека и со скрытым любопытством посмотрел на него.

— Прошу садиться.

Брайжек опустился на стул, вздернул брюки на коленях. Склонив голову на бок, пан Витер внимательно рассматривал его полное смуглое лицо с сильными сомкнутыми губами, бледно-серые глаза, глядевшие из-под редких пепельных бровей без тени настороженности и заискивания, а скорее с холодной отчужденностью, на голову с крутым затылком и поседевшими, но еще густыми волосами. Ему понравилось лицо этого крепкого человека с могучей грудью и плечами, которые плотно облегал черный костюм, придавая фигуре строгость и подтянутость.

— Чем могу служить, пан директор? — спросил Брайжек, наклонив вперед свою лобастую голову. Голос у него был грудной, сильный.

— Ну зачем такая официальность, — мягко, доверительно улыбнулся пан Ворлик. — Сегодня не по нашей вине образовался выходной день, и мы можем просто поболтать. — Он навалился грудью на стол и, глядя в упор на Брайжека, сказал: — Я думаю, что для вас не секрет, что до сегодняшнего дня я испытывал к вам антипатию.

Брайжек неопределенно пожал плечами.

— Ваша открытая связь с немцами, особенно с гестано, не могла внушить мне иного чувства.

— Мы оба были связаны с немцами и, если уж сидим в одном кабинете, а не болтаемся на телеграфных столбах, можно считать, что пользовались их доверием и расположением.

— Для этого у каждого были свои соображения. — Пан Ворлик отвел глаза в сторону: на его щеках выступили красные пятна. — Чувство самосохранения заставило нас действовать и приспосабливаться к условиям. Не так ли, пан Брайжек?