В горах Словакии - [9]

Александр иронически улыбнулся: вот так просто, прозаически свершился переход от войны к миру — баня, строевая подготовка. Э-эх, об этом ли мечтали еще вчера!

От командира дивизиона Александр возвращался вместе с Андреем Скляром. Тот всю дорогу чертыхался, раздосадованный тем, что дивизию не пустили в Прагу.

— У тебя в батарее есть бочки? — прервав гневный монолог Скляра, спросил Александр.

— Что-о?! — смешался Скляр и остановился.

— Я спрашиваю: у тебя бочки есть? — закричал Александр, точно глухому, на ухо. — Если есть, то давай объединим их и устроим солдатам хорошую баню.

— У меня три, — не сразу ответил Скляр, с трудом переключаясь с одного разговора на другой.

И, забыв про Прагу, союзников, друзья заторопились на свои батареи.

На позиции Александра ожидал Гриша Мокин.

— Товарищ гвардии капитан, приходила девушка, назвалась Людой, спрашивала вас. Сказала, что ваши друзья дома. — И не без удивления спросил: — Откуда взялись у вас друзья в этом городе?

— Со временем узнаешь, а сейчас позови старшину.

Шевцов пришел подтянутый, чисто выбритый.

— Прокрути одно важное дело, Иван Карпович, — сказал ему Александр. — Повидайся со старшиной седьмой батареи и вместе с ним организуй личному составу баню. На завтра назначен парад в городе. Проследи, чтобы все привели в порядок обмундирование.

— Слушаюсь.

Солдаты завтракали. Александр прикинул, что завтрак, затем перекур продлятся еще полчаса, за это время он успеет повидаться с чехословацкими друзьями.

Завидев Александра, Люда выбежала навстречу, взяла его под руку, сказала:

— Поторопитесь, а то они собираются уходить.

Александр и Люда подошли к дому в тот момент, когда по ступенькам крыльца спускались парень и девушка. Это были они — Дагмара и Ладислав. Александр почувствовал, как кровь ударила в лицо. Он отступил на шаг и, с трудом владея голосом, сказал:

— Ну что, целоваться будем?

— Саша!

Парень и девушка бросились к нему, они обнялись и замерли. В памяти Александра вспыхнули картины недавнего прошлого: первая встреча с Ладиславом и Дагмарой на горной тропе, бои в Низких Татрах и горечь прощания на аэродроме, когда он улетал из Словакии. И не верилось, что между первой встречей и этой прошло девять месяцев.

— Вот уж никак не ожидал встретить тебя в нашем городе, — взволнованно проговорил Ладислав. — С тех пор как расстались, мы часто вспоминали тебя, думали, какими дорогами увела война нашего русского друга, в какие края забросила? А он здесь, рядом. Приходит Люда и говорит, что один русский офицер интересуется мной. Зовут Александром, фамилии не знает. А ты, наверное, помнить, что в нашей партизанской бригаде было несколько Александров и Иванов. Попросили описать твою внешность. И Люда нам портрет такого красавца нарисовала, что мы с Дагмарой гадали-гадали, но так тебя и не вспомнили.

— Это потому, что у нас с тобой бедная фантазия, — сказала Дагмара и ласково улыбнулась Люде. — Только сейчас я поняла, какой точный портрет она нарисовала.

— Что ж мы тут стоим? Пойдемте в дом, — предложил Александр.

— Мы очень торопимся. — Ладислав посмотрел на часы. — Ты, наверное, останешься у Чадеков... — Александр утвердительно кивнул. — Тогда вечером увидимся.

— Хорошо. До встречи.

* * *

В десять часов утра пан Витер легкой пружинистой походкой вошел в гостиную, где его ожидали к завтраку пан Ворлик, его жена пани Милена, молодящаяся дама лет пятидесяти, и Эдуард.

— Доброе утро, господа, — приветствовал всех пан Витер. Целуя руку хозяйке, он не удержался от комплимента: — Вы сегодня очаровательны.

— О, не говорите так, — кокетливо улыбнулась пани Милена. — Женщине в моем возрасте опасно делать такие комплименты. Бог знает, что она может подумать. Прошу к столу.

Пан Витер сел за стол справа от хозяйки, взял салфетку и спросил, обращаясь к пану Ворлику:

— Есть приятные новости?

— Смотря что называть приятными в неприятный день, — уклонился от прямого ответа пан Ворлик, разливая по бокалам вино.

— И все же?

— Есть скорее неприятные и неожиданные.

— Это уже интересно. Не заставляй меня ждать.

— Изволь. В сборочном цехе работает мастером Ондрей Брайжек. Он на главных ролях подвизался в местной организации чешских фашистов, которая все годы оккупации тесно сотрудничала с гестапо. Брайжек пользовался особым расположением шефа гестапо Риттера фон Секта.

— Коцика однажды намекнул мне, что он является осведомителем гестапо, — сказал Эдуард.

— Не знаю, не берусь утверждать это. На заводе его основательно побаивались, в том числе и ваш покорный слуга. — Пан Ворлик склонил голову. — Два часа назад мне позвонил владелец юридической конторы Иржи Вольный и сказал, что ночью на заводе собирались коммунисты города и перед ними выступил их лидер — кто бы вы думали? — все тот же Ондрей Брайжек!

Пан Витер долго и внимательно смотрел на пана Ворлика.

— Да-а, эта новость относится к разряду неприятных, — проговорил пан Витер и лицо его сделалось замкнутым. — Если гестаповцы ему доверяли крайне мало, можно не сомневаться, что он знал слишком много, особенно о тебе, дорогой Камил.

— Это меня и тревожит. Гестаповцы все время охотились за руководителем местных коммунистов, а он спокойно сидел у них в кармане и оттуда дирижировал событиями.