В горах Словакии - [8]

Пани Дана поднялась с постели, осторожно ступая по полу, подошла к дивану, постояла, посмотрела на счастливое лицо дочери и со смешанным чувством боли и грусти вернулась на свое место.

Последнее время будущее дочери все больше беспокоило ее. Не потому, что Люда выросла, стала красивой девушкой и появилась забота выдать ее замуж, нет. Совсем о другом думала пани Дана, другие планы роились в голове, о которых она не решалась сказать даже мужу, боясь, что он не поймет ее. Эти планы родились не случайно.

Месяца два назад, возвращаясь из магазина, пани Дана повстречала на улице профессора Клаучека. Он шел медленно, опираясь на толстую бамбуковую палку, задумчиво глядя перед собой сквозь старомодное пенсне. Пани Дана отступила в сторону, поклонилась. Он чуть приподнял шляпу, прошел мимо, но потом остановился, внимательно посмотрел на нее, и на его сухом морщинистом лице появилась улыбка.

— Извините, не узнал вас, — сказал он, склоняясь к ее руке. — Я давно хотел что-то сказать вам. Да. За долгую жизнь и работу в консерватории у меня было много способных учеников, которыми горжусь до сих пор, но, поверьте, никто из них не может сравниться с вашей дочерью. Она — настоящий талант!

Талант!.. Пани Дана боялась этого слова, не понимала и не представляла, какими категориями он измеряется, но одно твердо знала, что он дается не каждому.

— Война идет к концу, — говорил пан Клаучек, и ей казалось, что голос его доносится издалека. — Настало время, когда надо подумать о поступлении Люды в консерваторию.

Теперь пани Дана другими глазами смотрела на дочь и, слушая ее игру на пианино, рисовала себе захватывающие картины: Люда стоит у залитой огнями рампы, а у ног бушует восторженная толпа, дождем падают цветы. Газеты и журналы, печатая ее портреты, сообщают об успешных гастролях по странам мира. И всюду овации, цветы, почитатели и поклонники. Славы — вот чего хотела пани Дана для дочери, о чем так мечтала после памятной встречи с профессором Клаучеком.

И вот пришла долгожданная пора: русские солдаты и этот молодой симпатичный офицер освободили Чехословакию. Теперь путь Люде к славе был открыт. Пани Дана пойдет к профессору Клаучеку и с ним решит, когда Люда поедет в Прагу.

Пани Дана покосилась на спящего мужа: он дышал ровно, спокойно. «Хорошо ему живется, ни тревог, ни забот», — подумала она и вздохнула.

Но пан Вацлав тоже почти не спал в эту ночь, свои думы одолевали его. Они не были столь возвышенными, как у жены, но по-житейски важны. Он думал о том, что кончилась война, у него и жены прибавится работы. В оккупации люди попрятали добро, одевались скромно, неприметно. Сейчас они захотят красиво и модно одеться и, конечно, придут к ним, первоклассным портным, шить платья и костюмы. Наконец-то он сколотит капиталец и приготовит Люде хорошее приданое. В городе есть достойные молодые люди, с достатком, которые смогут составить дочери партию. Правда, они не идут в сравнение с Эдуардом Ворликом, сыном директора завода, способным инженером.

Молодой Ворлик богат, имеет большие связи в Праге, и тем не менее именно он отметил Люду среди других девушек города, проявил к ней внимание и интерес, ввел в свое общество. Хорошо, если у пана Ворлика не просто увлечение красивой девушкой, если за этим последует... Нет, пан Вацлав боялся загадывать, что за этим последует... Хотя надежда на такой выгодный брак для дочери жила в его сердце.

* * *

Зря Александр и его товарищи гадали, почему их остановили у ворот Праги. Дивизия перехватила одну из дорог, по которой ночью части группы армий «Центр», блокированные советскими войсками в Чехословакии, намеревались пробиться на запад и сдаться американцам. Возможно здесь бы и произошел последний бой, но этого не случилось: поняв безнадежность своего положения, фашисты стали складывать оружие.

Штаб дивизиона разместился на окраине города в одноэтажном каменном доме с просторной застекленной террасой. Он стоял в глубине сада, увитый плющом под самую крышу. От калитки к нему вела широкая дорожка, выложенная плитами.

— Морозов всегда аккуратен, как бог, — сказал начальник штаба гвардии капитан Ерофеев, когда Александр поднялся па террасу. — Приходит, когда все в сборе, и за несколько секунд до появления начальства.

Александр поздоровался с офицерами.

На террасу легко и быстро вошел командир дивизиона гвардии майор Каграманян. Он был невысокого роста, суховат, строен. Черные густые волосы оттеняли смуглое лицо.

Каграманян остановился возле стола, положил перед собой планшет, обвел офицеров внимательным взглядом глубоко посаженных карих глаз.

— Прошу садиться. Я только что от командира полка. Есть новости. Сегодня на рассвете наши танкисты освободили Прагу.

— А что же мы застряли здесь? — сердито спросил командир седьмой батареи Скляр. — Хоть бы глазком на нее взглянуть.

— Мы остаемся в городе. Завтра в восемнадцать ноль-ноль в честь Победы на центральной площади состоится парад дивизии. У нас мало времени для подготовки к нему. Прежде всего необходимо на батареях и в управлении дивизиона организовать баню, хорошо помыться, привести в порядок обмундирование, оружие, материальную часть. Два часа отвести на строевую подготовку. Люди отвыкли от строя.