В долинах Мрас-Су - [16]

У Максима своя дума: продать свою долю пушнины, одеться и пойти искать Аксинью.

А Чабыс-Самюк просто был рад, что помог сиротам. «До седых волос для себя жил, — думал он, — а богатым не стал. Бедным начал, бедным и остаюсь». На пушнину он даже не смотрел. Зато всю дорогу любовался счастливыми лицами своих молодых друзей. Глядя на них, старый охотник, чувствовал себя тоже счастливым и молодым.

До дома оставался всего день пути. Погода стояла мягкая, безветренная. Ночью выпал снег и идти было легко. Лыжи и нарты скользили сами собой. Тихо и пусто в эту пору в тайге.

И вдруг между пихтами показалась чья-то фигура. Это была первая встреча с человеком за все время промысла.

Охотники присмотрелись.

— Муколай! — радостно крикнул Сакан и хотел броситься на шею старого друга. Но остановился, заметив странное выражение его лица.

Муколай ничего не говорил, не улыбался, как всегда.

Он молча сел на пень, вынул из кармана знакомый Санану нанчык[27] и протянул охотникам. Те, тоже молча, закурили и уселись на своих нартах.

— Какие новости, Муколай? — спросил Чабыс-Самюк.

— К вам навстречу пошел, — начал он, не поднимая глаз. — Плохие новости. Санана и Максима арестовать хотят, с ружьями ждут.

— Кто? — испуганно вскрикнул Самюк и уронил трубку в снег. Лицо Максима сразу почернело. И только Санан не удивился, словно ждал этого.

— Из волости приехали, — продолжал Муколай.

Максим, не слушая, заговорил ни к кому не обращаясь:

— За какие грехи нас мучают? Кажется, никого не убивали, не воровали.

— В улус не заходите.

— Почему не заходить? Мы не разбойники, не бандиты…

— Не заходите. Плохие слухи ходят.

Максим соскочил с нарты, поднял оглоблю и двинулся на невидимого врага. Муколай загородил ему дорогу.

— Не пущу, Максим. Сердись не сердись.

— Ребята, — заговорил, наконец, и Чабыс-Самюк. — В улус в самом деле заходить не стоит. Пушнину я спрячу, придет время — возьмете. А пока идите назад в тайгу, в нашу избушку. Я потом приду, провожу вас к старику Корнею. Он мне родственник. У него вам хорошо будет. Служащие из волости к нему не пойдут: далеко. А если вздумают пойти, я к вам раньше попаду: для — них дневной переход, а я за полдня добегу.

— Нет, за что арестовать? Что мы сделали? — упорствовал Максим.

— Время такое, что не поймешь, — сказал Самюк. — Ждать надо! Придет правда и в горы.

Охотник опростал нарты Санана и Максима, перегрузив пушнину и ружья на свои нарты. Передал юношам остатки толкана и мяса. Те молча повиновались.

— Служащие из волости задумали убить Санана, а Максима посадить в тюрьму, — снова заговорил Муколай. — Об этом знаем только я да Ак-Салай, больше никто: ни человек, ни собака. Вас считают бандитами. Еще скажу по секрету: остерегайтесь Погда-паша.

Наступило молчание.

— Однако, пора идти! — поднялся с нарт Чабыс-Самюк. — Не унывайте, друзья. Придет правда!

Охотники крепко пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны: Чабыс-Самюк с Муколаем — по дороге к улусу, Санан и Максим — назад в тайгу.

5

Шумно горели кедровые дрова. Огонь ярко освещал веселые лица молодежи, собравшейся в полукруг у шаала.

У них не было ни гармошки, ни даже комуса. Но молодежь умеет веселиться и без музыки. Парни и девушки обменивались шутками, рассказывали веселые истории. В перерывы перебрасывались картофельной шелухой.

Какая-то девушка хорошо прицелилась и попала Ак-Салаю прямо в лоб. Тот, выхватив из золы целую картофелину, запустил ее в меткого противника, но промахнулся.

Девушки громко захохотали. Тогда на помощь Ак-Салаю пришли друзья. За девушку заступились подруги. Началась шутливая, веселая и шумная свалка.

В темноте никто не заметил, как в юрту проскользнули две тени и стали на сторону девушек. Париям пришлось отступить.

— Стой! Кто это? — раздались голоса.

— Свету! Свету! Кто здесь?

Девушки выбежали на улицу и принесли несколько сухих поленьев. Огонь ярко вспыхнул, и все узнали Максима и Санана.

Удивленная молодежь радостно окружила беглецов. Посыпались вопросы. Санан охотно рассказывал о лыжных переходах по тайге, об удачливой охоте.

Взволнованный Ак-Салай шептал ему на ухо:

— Саман! Чем вы провинились? Чем обидели советскую власть? За что вас хотят арестовать?

— Советская власть тут не причем, — также тихо ответил юноша. — Кто сидит в волисполкоме? Брат Тастак-бая. Кто в сельсовете? Брат Карам-бая.

— Правильно! — согласился Ак-Салай. — Сергей первым делом убрал Макара и поставил на его место Ийванчы.

Понемногу шум утих, и утомленная молодежь начала расходиться. Остались только Ак-Салай с Муколаем и гости.

— Как же теперь быть, Санан? — спросил Муколай.

— Не знаю. Думаю, что Ленин пришлет к нам нового Зими, и тогда мы ему все расскажем. А пока… — Санан крепко ударил кулаком по колену. — Вы слышали, что милиционер увел Чабыс-Самюка в волисполком?

— Как? — переспросил, не веря себе, Муколай.

— Увел! — подтвердил Максим.

Санан, немного успокоившись, досказал:

— Это из-за нас его повели. За то, что ходил с нами на охоту, помог сбежать…

— Голову сверну Сергею! — крикнул горячий Ак-Салай.

Муколай молча погрозил кулаком.

— Нет, ребята! — охладил их Санан. — Нас все равно запутали, а вас зачем путать? Мы и без вас сделаем.