Успокой моё сердце - [61]

Мысли о еде до ужаса заманчивые. Облизываюсь и понимаю, что противостоять естественным потребностям не имею ни сил, ни желания.

Поспешно выхожу в коридор, быстрым шагом добираясь до лестницы. Ступеньки преодолеваю с нехарактерной легкостью. Вот он — человек Голодный.

Пара шагов по паркету, затем по ковру. Останавливаюсь у знакомых дверей с иероглифами, приветливо открытых.

Тишина и темнота, царящая здесь, заставляет дрожать поджилки. Идея спуститься в столовую уже не кажется такой заманчивой. Без Каллена, Марлены, Джерома она пуста. Такое ощущение, что здесь кого-то убили и совсем скоро из-под деревянного пола засочится свежая кровь.

Встряхиваю головой, прогоняя навязчивые мысли. Как нельзя кстати о себе напоминает пустой желудок.

Прекрати выдумывать, Белла. Все в порядке.

Один быстрый вдох помогает прийти в нормальное состояние. Переступаю порог, смотря себе под ноги. Стараюсь внушить испуганному сознанию, что никакой крови не будет. Однако темный пол уж слишком устрашающий…

Я уже собираюсь повернуть обратно и вернуться в спальню, от греха подальше, как замечаю одиноко горящую тусклую лампочку на огромной люстре. Точно над круглым столом.

На одном из стульев, ко мне спиной, находится человек. Мужчина. Его голова опущена так низко к полированной поверхности, что кажется, будто её и вовсе нет.

Тихо вскрикиваю, вжимаясь спиной в зеленые двери.

Сидящий замирает. Медленно поднимает голову, опуская руки, которыми стискивал волосы. Длинные волосы. Светлые.

Не успеваю даже толком вдохнуть, как мужчина резко поворачивается. Его взгляд пришпиливает меня к месту, на котором стою.

Мне требуется около двух секунд, чтобы понять, что это лицо я уже видела. Ещё три, дабы осознать происходящее.

В столовой Джаспер.

Он тоже узнал меня.

— Изабелла?

Не могу двинуться с места. Молчаливо и быстро киваю. Почему он не с Калленом?..

— Что-то случилось? — следующий вопрос заставляет мужчину напрячься, прийти в состояние боевой готовности. Так быстро?..

Отрицательно мотаю головой. Похоже, рассчитывать на нормальную речь не стоит.

— Тогда зачем ты пришла? — Джаспер явно не понимает, в чем дело.

Я тоже, в принципе. Зачем я пришла?..

Во рту пересохло. Приходиться прочистить горло.

— Кухня.

И все? Какая к черту кухня?

— Кухня? — телохранитель поднимается со своего места, скрещивая руки на груди. На нем нет того черного делового костюма. Напротив, теперешняя его одежда максимально проста — синие джинсы и рубашка. Темно-синяя, в полоску. Её рукава закатаны, первые три пуговицы расстегнуты.

Придумываю, что следует сказать теперь, но ситуацию разруливает мой собственный организм. Живот громко урчит, мгновенно подсказывая Джасперу цель моего визита.

Пунцовею, опуская глаза на свои босые ноги.

— Ты хочешь есть?

Ничего иного, как кивнуть, мне не остается.

Глава охраны вздыхает, посмеиваясь. Он отступает от стола, гостеприимно выдвигая для меня стул.

— Садись.

И без того маленькое расстояние я преодолеваю за рекордные сроки. Опускаюсь на зеленое сиденье.

Джаспер исчез. Его уже нет в комнате. Зато где-то в глубине, за бежевыми дверями слышен хлопок дверцы холодильника. Неужели он лично принесет мне еду?

Теория подтверждается. Мужчина появляется в поле зрения с глубокой миской, откуда проглядывает край серебряной вилки.

— Думаю, холодное тебе тоже подойдет, — он многозначительно смотрит прямо мне в глаза, опуская свою ношу на полированную поверхность.

— Спасибо, — мне действительно все равно: горячее или холодное. Главное — съедобно.

Опускаю глаза вниз, на свою тарелку, и нахожу там тот же плов, что был на ужин.

Отлично.

За все время моей трапезы Хейл не произносит ни слова. Первые минуты он умудрялся пристально на меня смотреть, но затем перестал. Видимо, понял, что так я, вероятнее всего, подавлюсь, а не наемся.

Теперь его взгляд блуждает по стенам. Пальцы изредка касаются стола.

Наверное, не будь я так голодна, его присутствие сказалось бы отрицательно, но сейчас это не имеет никакого значения.

Передо мной чудесная еда. И ничего другого не нужно.

Заканчиваю, отодвигая от себя пустую миску. Чувство удовлетворенности, исходящее из живота, расползается по всему организму.

— Марлена потрясающе готовит, — замечает Хейл.

Не могу с ним не согласиться.

— Она готовит сама?

Джаспер кивает.

— Плов — её фирменное блюдо.

Это даже лучше. Получается, какую-то часть пищи домоправительница готовит лично? Наверняка то, что ест Джером. Все остальное — на совести поваров.

— Не спускайся в такое время, — предостерегающе говорит телохранитель. Теперь вся его ладонь находится на деревянном столе, — это может плохо кончиться.

Вздрагиваю. Плохой финал мне точно не нужен.

— Почему?

— Мало ли, — мужчина обводит взглядом потолок и места, где он соединяется со стенами, — посторонние в кухне, ночью… Охрана может тебя не разглядеть.

По спине пробегают мурашки.

«Не разглядеть»?

— Спустятся и пристрелят? — изгибаю бровь, поражаясь тому, с каким спокойствием задаю этот вопрос. Собственная жизнь не имеет для меня значения? С каких пор?

— Может и спускаться не понадобится, — Джаспер пожимает плечами, холодно улыбаясь. Мне кажется, на коже от такой улыбки тают снежинки. Пол снова алый. Но кровь уже не чужая.