У папы дома - [2]

Роберт: Ты починил печи?!

Отец: Все до одной. Умаялся с ними.

Входит Юлиана, на этот раз при полном параде.

Юлиана: Ты ведь с дороги, да? Пойду, порежу колбас…

Роберт: Я не голоден.

Юлиана: Ну там, немного… А, может, кофе? Пойду, кофе сделаю. Ты что его на ногах держишь? (Роберту) Да ты садись, присаживайся. Я сейчас, быстренько. Приду, и посидим, поговорим. (отцу) Что это ты на меня уставился? Рот закрой, а то всех мух переловишь.

Юлиана уходит.

Отец: Видал? Это тебе не наша деревенщина. А запах какой, а? Пять бутыльков с духами держит. Один, беленький, вот как им попшикает: прям хоть плачь. Пройдет, а за ней волна, как будто сад весной зацвел… На каждый чих — отдельный тюбик крема. Крем для лица, крем для рук, для ног — с утра до вечера мажется. Но кожа… Следит за собой, нравится ей это дело, так и знай. Спать ложится и то причесанная. А уж как встанет — первым делом за расческу. Другая порода, чего уж тут говорить.

Роберт: А подмахивает хорошо?

Отец: Что ты сказал?

Роберт: Подмахивает, спрашиваю, хорошо?

Отец: Да ты как со мной разговариваешь? Совсем стыд потерял?

Роберт: А ты? Ты мне сейчас что нахваливал-то? Чем хвастался?

Отец: Вот, значит, как ты со мной…

Роберт: А мама…

Отец: Мамка твоя… Четыре года прошло. Мертвые с мертвецами, а живые с живыми. Господи, помилуй, что тут поделаешь.

Роберт: Да, теперь уж ничего не поделать. Ты прав.

Отец: Роберт, мальчик мой. Ну, посмотри на меня. Ну нельзя так боль в себе держать.

Роберт: Всё. Не будем больше об этом.

Отец: Что было, то прошло. И не вернется. Думаешь, мне легко? Думаешь, я тут целыми днями по двору от счастья скачу?

Роберт: Всё, папа. Всё. Хватит.

Отец: А Юлиана. Она-то в чем виновата?

Роберт: Обещаю, духи из бутылечков пить не буду.

Отец(улыбаясь): Разве ж она тебе позволит.

Роберт: Ну да, кто ж его знает, на что меня после духов потянуть может.

Отец: Чего?

Роберт: Да так, ничего. Великолепная Ориноко.

Отец: Великолепная Ориноко?

Роберт: Ты давай, поосторожней с ней.

Отец: Ты как со мной разговариваешь, а? Ты мне указывать будешь?

Роберт(спокойно): Не указываю, а предостерегаю.

Отец: А не то… что? Чего мне остерегаться? Ну, отвечай!

Роберт: Подожди. У меня голова кругом.

Отец: Ну?

Роберт: Мама умерла три года назад, нет четыре. Да? Три года и одиннадцать дней. Как будто вчера было… А ты… вон… Богатырь.

Отец: И что? Я-то тут причем? Или мне надо было следом за ней в могилу?

Роберт: Ладно, давай закругляться. А то занесло нас куда-то.

Отец: Не нравится, что застал отца живым? Не по нутру тебе, что живой я, да?

Роберт: Ну, началось… Пойду, прилягу. В сон что-то потянуло. Да оставь ты это вино, что ты его как воду.

Отец: Я не пьян.

Роберт: Ну конечно, ты не пьян.

Отец: Нет, ты постой. Ты хоть пару слов ей скажи. Не видишь, для тебя старается, на стол накрывает?

Роберт: Да о чем мне с ней говорить?

Отец: Найдем о чем, мы ведь люди, а не звери. Она к тебе всей душой, а ты…

Роберт: Пойду спать.

Отец: Куда?

Роберт: Ко мне, в мою комнату.

Отец: Твоя комната всё еще в моем доме. Так что ты давай того, повежливее.

Входит Юлиана с подносом в руках.

Юлиана(Роберту): Я тебе не стала сахар класть, я ведь не знаю, как ты любишь.

Роберт: Без сахара. Чтобы горько.

Юлиана: И мне тоже. Я тут порезала колбаски, сырка.

Роберт: Я не голоден. Я же сказал.

Юлиана: Да мы ж легонько, перекусим только. Пожалуйста. Смотри, даже блинчики есть. Два. Холодные, правда, из холодильника. С вишневым вареньем.

Роберт садится за стол.

Юлиана: Так ты уже закончил свою книгу? Отец все рассказывал, что ты книгу пишешь.

Роберт: Закончил.

Юлиана: Ой. И?

Роберт: Что?

Юлиана: И где она? Что ты с ней сделал?

Роберт: Издал. Чего же еще.

Отец: И?

Роберт: И ничего. Нет у меня писательского таланта, папа. И ты всегда это знал.

Юлиана: Ничего. Ты еще молодой. Как говорится, всё впереди.

Отец: Да уж, молодой — безбородый…

Юлиана: Очень много писателей не сразу нашли свою дорогу. И порой они даже писали плохие книги, пока не научились, и не вышла у них одна хорошая.

Отец: А вот у некоторых та самая хорошая так никогда и не вышла.

Роберт: С чего вы решили, что моя книга плохая?

Юлиана: Я только хочу сказать, что молодым и, как говорится, начинающим всегда тяжело. Причем в любой сфере. А в писательском искусстве особенно.

Отец: Да он у нас давненько-то начал. Вон какой бугай вымахал… Ты поставь его топором махать. Он тебе за десять минут телегу дров нарубит.

Юлиана: Я не это имела в виду.

Роберт: А что?

Юлиана: Не опускай руки. Не сдавайся раньше времени… Хотя, может уже и просто слишком поздно, чтобы заняться чем-то другим… Наверное, я не так сказала. Не умею я…

Роберт: Мне нравится писать. Даже больше, мне нравится то, что я пишу. Проблема в том, что людям не нравится это читать.

Отец: Понимаю. И мне нравится пропустить стаканчик — другой. А вот другим почему-то не нравится, что мне это нравится. Я так считаю: раз взялся за дело, так надо чтоб с первого раза всё вышло в лучшем виде.

Юлиана: Бывает, что с первого раза не выходит.

Отец: Не понял. Это как? Вот, к примеру не получился у тебя первый ребеночек. Делал одно, а народилось черт знает что. Тогда незачем и второго затевать, чего зря измываться над природой.