Творчество - [8]
— Бедняга?
— А как же! Разве не знаешь, какая стряслась с ним беда? Потому и кинулся в командировку.
— Ничего не знаю. Какая беда? Расскажи!
— Изволь... Попал наш Андрюша в серьезную проработку. Правда, из уважения к имени, устроили эту проработку деликатно, без оглашения в печати. Но уж зато на самой секции живописцев... Одним словом, жесточайшим образом раскритиковали новую его картину.
— Но за что же?
— Реализм, да не тот!.. Жил Андрюша, трудился безустали и считал, что со всей правдивостью изображает жизнь. Ну, а ему и предъявили обвинение: «Не овладели, дорогой товарищ, методом социалистического реализма. Плоскодонный у вас реализм — отображательский, иллюстративный!» Не кто иной, как Павел Семенович Бугров, первый предъявил обвинение.
— А что Андрей? Он что ответил?
— Что тут ответишь? В наши дни критика весьма поощряется... Вот и кинулся в командировку — с глаз долой, подальше. Потому и надлежит выпить за него!
Веденин будто не заметил протянутого бокала.
— Не хочешь? Напрасно, Костенька, напрасно. Впрочем, принуждать не намерен. Ты одно только помни: люблю тебя попрежнему, никаких новых споров затевать не собираюсь. И тебя люблю и Андрюшу люблю!
С этими словами Векслер снова зажег свечи в канделябре, основа предупредил, что пробка перегорела, что итти по коридору надо с осторожностью...
Веденин уже спустился на два пролета, когда, тяжело свесившись над перилами, Векслер окликнул его:
— Костя, ты здесь?.. Еще один вопросик... Что, если в Ленинград к тебе заявлюсь?.. Тысячу лет как не был. Нева, академия, сфинксы... Хочу паломником приехать, молодости минувшей поклониться... Приютишь паломника?
И воскликнул, не дожидаясь ответа:
— Спасибо, Костенька! Дай срок: с заказами неотложными разделаюсь, авансами новыми разживусь и пожалую... А пока что прошу не забыть: Нине Павловне почтительнейший мой привет!
— Как ты задержался, — сказала Нина Павловна. — Застал Андрея Игнатьевича?
— В том-то и дело... Оказался в отъезде.
— Но где же ты был? У Векслера?
— Совершенно верно. Поклонился запертым дверям и отправился к Петру Аркадьевичу. Если бы ты видела, как он изменился. Постарел, обрюзг...
— А встретились как?
— Какой была встреча?.. Измениться-то он изменился... И все же незачем было к нему приходить!
— А я решила, Костя, тебя дождаться. Зоя достала билет в Малый театр, ушла на весь вечер... Хочешь пойти к Иваковым? Я звонила им. Обрадовались, очень приглашали.
— Что ж, — согласился Веденин. — Посвятим до конца сегодняшний день визитам. Отсюда до Балчуга рукой подать.
Вышли из гостиницы и направились в сторону Красной площади. Ясный закат догорал над Москвой. Сгущались сумерки, но не смели приблизиться к площади, залитой ярким светом. Площадь в этот вечер заполняли физкультурники. Разноцветные майки своей пестротой соперничали с маковками Василия Блаженного. Звон курантов заглушался тысячами веселых голосов...
Молодая Москва, готовясь к физкультурному параду, шумела под старыми кремлевскими стенами.
Когда же миновали площадь и спустились к мосту, ведущему на Балчуг, Москва открыла другое свое лицо: чуть задумчивое, нежное, в приглушенном вечернем шуме, в мягком отсвете фонарей...
— Петр Аркадьевич просил передать тебе, Нина, почтительнейший привет. Больше того, грозился нагрянуть в Ленинград.
— Ты его пригласил?
— Сам напросился... Между прочим, рассказывал он и об Андрее. Рассказывал, будто новую его картину жестоко раскритиковали в союзе... Впрочем, это надо еще проверить.
Иваковы встретили радушно. Они приходились родственниками Нине Павловне, но и к Веденину относились как к близкому человеку. Веденин отвечал искренней симпатией. Особенно нравился ему глава семьи Геннадий Васильевич, профессор, крупный специалист по железнодорожному транспорту, которого студенты именовали «бровевержцем». Прозвище было метким: густые, мохнатые брови Геннадия Васильевича действительно производили устрашающее впечатление. Они почти смыкались на переносице и выразительно двигались то вверх, то вниз.
— С прибытием! Давно не виделись!
Придирчиво оглядел Нину Павловну:
— Полнеешь, дорогая сестра. Не подобает. Рекомендую зарядку. Имеется превосходный комплекс упражнений...
— Они меня заставляет делать по утрам зарядку, — пожаловалась Ивакова, накрывая на стол.
— Заставляю? Всего лишь следую поэтическим заветам Маяковского: «Лет до ста расти нам без старости!» Разрешите и на вас поглядеть, Константин Петрович... Молодцом! Главное, избегайте сладостей, поменьше мучного...
И тут же, как только сели за стол, начал потчевать Веденина домашней сдобой:
— Прошу. В порядке исключения. Не будем обижать хозяйку.
Сразу после чая увлек Веденина к себе в кабинет,
— Ну, а теперь поговорим как мужчина с мужчиной. Что можете сказать об этом негодяе?.. Подразумеваю Гитлера. Криминальнейшая личность!
Международные дела были коньком Геннадия Васильевича. Каждое утро, перед тем как отправиться в институт, он прочитывал газеты, сопровождая чтение громогласными комментариями.
— Вы имеете в виду всеобщую воинскую повинность в Германии?
— Именно!.. Сначала поджог рейхстага, инсценировка судебного процесса над Димитровым, террор... А теперь вооружаются... сколачивают армию... Что скажете по этому поводу?
Книга, в которой цирк освещен с нестандартной точки зрения — с другой стороны манежа. Основываясь на личном цирковом опыте и будучи знакомым с некоторыми выдающимися артистами цирка, автор попытался передать читателю величину того труда и терпения, которые затрачиваются артистами при подготовке каждого номера. Вкладывая душу в свою работу, многие годы совершенствуя технику и порой переступая грань невозможного, артисты цирка создают шедевры для своего зрителя.Что же касается названия: тринадцать метров — диаметр манежа в любом цирке мира.
В книгу ленинградского писателя Александра Бартэна вошли два романа — «На сибирских ветрах» и «Всегда тринадцать». Роман «На сибирских ветрах» посвящен людям молодого, бурно развивающегося города Новинска, за четверть века поднявшегося среди вековой сибирской тайги. Герои романа — рабочие, инженеры, партийные и советские работники, архитекторы, строящие город, артисты Народного театра. Люди разных специальностей, они объединены творческим отношением к труду, стремлением сделать свой город еще красивее.
Эта книга — о цирке. О цирке как искусстве. О цирке как части, а иногда и всей жизни людей, в нем работающих.В небольших новеллах читатель встретит как всемирно известные цирковые имена и фамилии (Эмиль Кио, Леонид Енгибаров, Анатолий Дуров и др.), так и мало известные широкой публике или давно забытые. Одни из них всплывут в обрамлении ярких огней и грома циркового оркестра. Другие — в будничной рабочей обстановке. Иллюзионисты и укротители, акробаты и наездники, воздушные гимнасты и клоуны. Но не только.
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.