Турецко-русская война 1710–1713 гг. - [26]
Угроза Крыму была бы действенной и с керченского плацдарма, но большого морского похода на Керчь, как в 1699 г., начать было нельзя, так как вода в доках Таврова для кораблей, предназначавшихся для спуска в море, не поднялась до нормального уровня. 6 апреля Азовскому флоту предписали идти с шестью бригантинами и двумя шнявами к Таганрогу, присоединить там пять-шесть кораблей и других судов и «чинить диверсию, сколько время допустит» в Керченском проливе. Если турецкая эскадра выдавит флот из пролива, то предлагалось крейсировать на Азовском море и 20–30 казачьими лодками в сопровождении бригантин пытаться жечь селения на кубанском и крымском берегу[240].
В условиях татарского набега нельзя считать несуразностью призывы царя, разосланные 4 марта к мурзам и народам Крымской, Буджакской, Ногайской и Кубанской орд «освободиться от порабощения салтана турского» и перейти в подданство России[241]. (Даже 7 мая 1711 г. Пётр предписывал «угрозами, разорением и искоренением, також и обнадёживанием милости» склонять Буджакскую орду к подданству»)[242]. Ведь таким способом надеялись вывести русские владения через ногайские степи и Буджак к границам Молдавии.
Знаковым для всей Дунайской кампании был русско-молдавский договор 13 апреля 1711 г. В апреле в Луцк из Молдавии приехал черновицкий староста, вистерник (казначей) Дмитрия Кантемира — Штефан Лука, с предложением «быть под протекциею» русского царя. С 1704 г. военная сила царя вдоль Днестра (Брацлавский казацкий полк) соседила с Молдавией. Дмитрий Константинович Кантемир был недавно, 23 ноября 1710 г. назначен новым господарем в Молдавии по предложению хана Девлет II Герая как «противовес» валашскому господарю К. Брынковяну. Национальной идеей предтечи просвещённого абсолютизма — молдавского князя было освобождение от османского владычества, восстановление исторических границ Молдавского княжества до Чёрного моря и преобразование его в наследственную монархию. (Это обещал его отцу, Константину Кантемиру король Ян III Собеский, если тот перейдёт под протекторат Польши.)
Молдавские боярские группировки имели в виду варианты освобождения как с помощью Габсбургов, так Польши и России, хотя была и партия, предпочитавшая остаться под защитой Порты. Как и большинство молдаван, Д. Кантемир сочувствовал православной России. 13 апреля Пётр подписал «Диплом и пункты», предусматривающие полный суверенитет молдавского господаря под русским протекторатом.
Кантемир не собирался конфликтовать со шведским лагерем под Бендерами и направил 11 апреля «высокопочитаемому другу» Карлу XII пожелание «процветания власти и империи Священнейшего… Королевского Величества»[243]. Он хорошо знал традицию трёхвековой молдавской ориентации на Польшу и понимал, что в децентрализованной Речи Посполитой можно надеяться на несравненно большие экономические и политические свободы и привилегии, чем в самодержавной России.
Турецкому правительству Кантемир доносил о громадной силе русских и тем самым несколько замедлил движение турок на север[244].
В июне 1711 г. господарь тайно осведомил великого коронного гетмана А. Н. Сенявского о том, что трактат с Россией только обман, настоящее же его желание — быть под протекторатом Речи Посполитой — если боярам будут предоставлены места в Сенате и все шляхетские привилегии[245]. Это был «запасной проект» извлечь Молдавию из-под османов.
Позже был намечен и проавстрийский план: в мае 1715 г., учитывая невозможность Петра I из-за Северной войны снова воевать на Балканах, Кантемир просил Габсбургов дать ему титул князя «Священной Римской империи» и вызвать, как имперского вассала на австрийскую службу из России, где ему навязывают «совершенное русское рабство»[246].
Выписанный Кантемиру царский «диплом» 13 апреля, который должен был содержаться в тайне, нельзя считать «договором» равных. Молдавское княжество и Российское царство не были равновесными партнёрами на международной арене. Глава небольшого княжества обращался с просьбой о подданстве аналогично тому, как 16 марта 1656 г. молдавские послы просили «с великим желанием и любовию поклонятца и покорятца честным стопам» царя Алексея Михайловича и 1 января 1684 г. просили царей Петра и Иоанна Алексеевичей избавить «от… бед, приближающимся нам уже к конечной погибели от безбожных турков и татаров» и послать войска «против агарянов»[247].
Учитывая, что «господарь и принц Волоские земли Димитрий Кантемир… разсудил за благо… обще с нами трудитися и за освобождение славного народа волоского… купно и иных народов христианских, под игом варварским страждущих, не щадя також живота и благосостояния своего», диплом царя декларировал быть «яснейшему принцу… в подданстве у нашего царского величества и наследников наших ему и наследникам его — вечно».
В Москве Молдавия (и Валахия) мыслились как русский плацдарм на Балканах. 9 июня 1711 г. П. П. Шафиров поздравлял А. Д. Меншикова «прогрессами… и умножением подданных Его Царского Величества земель, а чаем вскоре того ж и от мултянского слышать». Отсутствие общей границы с Молдавией не смущало. Польская Киевщина и Подолия, заселённые украинцами, с 1704 г. уже 7 лет находились под русским военным контролем и казаками бывшего гетмана Мазепы, так что сфера русского влияния простиралась от Киева до Днестра. К началу 1711 г. было сформировано шесть новых молдавских полков
