Турецко-русская война 1710–1713 гг. - [21]

Под командой генерала А. А. Вейде были гвардейские Астраханский и Ингерманландский, а также Гренадёрский, Ивангородский, Копорский, Лефортовский, Ренцелев и Тобольский полки. В дивизии генерала князя А. И. Репнина были Белгородский, Бутырский, Гренадёрский, Киевский, Нарвский, Тверской и Шлиссельбургский полки. В дивизии генерала Л. Н. Алларта — Гренадёрский, Казанский, Московский, Нижегородский, Псковский, Сибирский и Устюжский полки. В полках и дивизиях завели лазареты («шпитали»).

Для прикрытия Подолии к «волошским границам» из Польши двинулись 10 полков генерал-фельдмаршал-лейтенанта Л. Г. Януса и его заместителя М. М. Голицына[175]. Киевский губернатор Д. М. Голицын должен был защищать Малороссию, а адмирал Ф. М. Апраксин «наступательно и оборонительно на суше и на воде» — в Приазовье.

Тогда же из предосторожности запретили выезд из России на юг греков, валахов и молдаван. Малороссийскому войску поручили вспомогательную операцию на второстепенном направлении — идти к Днепру в Переяславль и «чинить отпор неприятелю» вместе с русскими полками. Две тысячи казаков предполагалось послать на защиту Азова. На Украину направлялся дополнительно полк М. Г. Ромодановского. Помня об измене Мазепы, из предосторожности всем жёнам генеральной и войсковой старшины и жене самого гетмана И. И. Скоропадского велели собраться в Глухове. Жёнам правобережной старшины указали перебраться в Киев. Несколько старшин предполагалось заменить новыми[176].

Приходилось оглядываться и на волнения в центре страны, на донских казаков и башкир. О поисках покровительства феодальной верхушки башкир в Крыму и Стамбуле Москве было известно. Башкиры весной 1711 г. угрожали нападениями с севера на тылы союзного ханства Аюки и появились «недалече Самары» и летом 1711 г. подходили под Уфу[177]. Казанскому и астраханскому воеводе П. М. Апраксину царь указал 5 марта «наипаче возмущения на Дону остерегаться». Возможно, под влиянием молвы о войне с турками, в Казани среди пленных шведов замышлялся мятеж, но заговорщики были выданы одним из саксонцев[178]. Шведских пленников из Азова и Воронежа отправили в Сибирь.

Пётр I, предложив 3 марта 1711 г. воевать за «свободу и вольность» христианам Сербии, Славонии, Македонии, Боснии и Герцеговины, 4 марта отправил с капитаном лейб-гвардии Преображенского полка Александром Бековичем Черкасским воззвание «Татархану, князю черкесскому и братьям ево и прочим владельцом и всему народу тому и кабардинских и горских черкес» при поддержке калмыков, донских, яицких и гребенских казаков, показать «службу и верность против салтана турского и хана крымского»[179]. Александр Бекович призывал не только адыгов, но и всех горцев Северного Кавказа (кумыков, мичкисов и чеченцев) пойти «в службу» Царского Величества.

«На кубанцов иттить и их разорить или покорить, с помощию Божиею» — такова была резолюция Петра Великого на донесении П. М. Апраксина от 5 марта 1711 г. Подбодрить кабардинцев должна была грамота Петра I о том, что грузинский царь Арчил II «постановил служить нам, великому государю» и даст ведомость в Кабарду о том, что грузины «с крымцами такожде завоевались». «Кабардинских и горских черкес» царь «милостиво изволял» принять «к себе в подданство и оборону, не требуя никаких податей и обещая «погодное жалованье»[180].

1 (12) февраля 1711 г. русские канцлеры снова сообщали Габсбургам, что против турок соберут 60-тысячную армию. 27 тысяч солдат стоят в завоёванных у шведов крепостях, 8 тысяч с польской границы будет переброшено на помощь Дании, а 10 тысяч украинских и донских казаков вот-вот вторгнутся в османские владения.

К главной армии царь собирался присоединить хотя бы 2 тысячи калмыков или послать 4 тысячи к Каменному Затону, но калмыцкий хан Аюка возможно обманывая, сообщал, что опасается башкирского удара по своим кочевьям[181]. Перед австрийцами царь блефовал, что калмыков с ним будет 15 тысяч[182]. На самом деле ни одного калмыцкого всадника не было в Дунайском походе.

Из-за пожаров, разбоев и чумы, катившейся из Прибалтики и Украины, пришлось ставить посты из отставных дворян у Клина, Переяславля-Залесского, Можайска, Тулы, Калуги, Коломны, Боровска, Алексина, Дедилова и по реке Угре. (18 июля 1711 г. эти заставы были сняты).

1.4. ПРЕВЕНТИВНЫЙ НАБЕГ КРЫМЦЕВ

Почти до марта теплилась надежда, что Турецкая война минует Россию. В связи с надеждой на мир, русское командование не планировало зимой-весной 1711 г. превентивных ударов по Крымскому ханству и предупреждающие нападения нанесли крымско-татарские войска на Правобережной (до Киева) и Левобережной (до Харькова) Украине. Они были болезненными и сильно осложнили кампанию.

В конце декабря 1710 г. Девлет Герай вернулся из Стамбула в Бахчисарай и быстро, всего за три недели мобилизовал конницу. «Зловерная орда Крымская оголосила войну». 12 января 1711 г. хан писал Карлу XII из Бахчисарая, что атакует московские владения одновременно с разных направлений вместе с запорожцами и малороссийскими казаками («барабашами»). Из Крыма Девлет Герай послал к Днестру «ханского гетманчика» Петрика для вербовки казаков.