Турецко-русская война 1710–1713 гг. - [19]
На войну с турками собралась и часть остзейских немцев, бывших подданных шведской короны. Среди них были бывший генерал-майор и вице-губернатор Риги Г. Э. Альбедюль, советовавший нанести удар в сердце Швеции, три полковника, два подполковника, два майора, четыре капитана и поручик[151] (Часть шведских рядовых и капитан Э. Х. Раппе перебежали к туркам. См. Приложение № 2).
Австрийский посол Г. В. Велчек в конце февраля 1711 г., остерегал русское правительство не надеяться на благоприятный исход кампании и предупреждал о 300-тысячной (с тремястами пушками) османской армии[152]. Велчек отклонил предложение о русско-австрийском оборонительном союзе и указывал, что император Иосиф I не боялся турок, «тем более, что он смирил всю Венгрию». По мнению Велчка, русские смотрели на войну слишком оптимистично. Они рассказывали, что опередят врага своим вторжением в его земли, казаки и калмыки нападут на Крым и заставят турок разделить силы. Осад крепостей не будет, склады снабжения есть в Киеве, потом они появятся и на Правобережной Украине. В случае русско-австрийского союза император Иосиф I может напасть на турок либо через Венгрию, либо послать австрийские войска на помощь русским. За всё это будет заплачено и альянс будет взаимовыгодным. Велчек давал такой комментарий: если у турок будет столько же войск, как в 1683 г., то царь попадёт в тяжёлое положение, так как не имеет хороших офицеров и генералов, кроме д’Энсберга и Януса. Драгуны в седле держатся плохо и ссаживаются для боя, что непригодно в войне с турками. Нет ни ясного плана войны, ни большого войска, ни денег; решения меняются ежедневно. Как русские будут противостоять огромной османской силе — неясно[153]. О том же нашептывал австрийцам «тайный секретарь» Ижёрской канцелярии А. Д. Меншикова крещёный еврей А. П. Веселовский: несмотря на «большое послушание», рекрутов отправляли в кандалах и русским будет трудно собрать армию в 60 тысяч человек[154].
Получая путаные вести с Балкан, русское правительство учитывало выход турок в Молдавию и присоединение к ним шведов Карла XII и поляков-станиславцев. Брались в расчёт и набеги крымцев на Украину, и высадка турецкого десанта с моря у Азова и Таганрога. (От «выходцев» и языков знали, что османский флот пойдёт к Азову и Таганрогу).
Турецкий командный состав русское командование считало неопытным[155]. «Турок ставили за мало» — за этими, сказанными уже вслед за прутской неудачей словами, Пётр I скрыл целый пласт промахов. В отличие от тщательно разработанных операций против шведов, кампания 1711 г. стала рискованной импровизацией. После оборонительных боёв 1677–1678 гг. у Чигирина, русские не имели полевых сражений с численно превосходящими османами. В результате триумфов 1709–1710 гг. над лучшей армией Европы в Москве надеялись, что Турецкая война будет быстротечной. Впрок будущим союзным христианам заготовили даже наградные медали[156] (см. рис.), но не создали для наступающей армии достаточных складов продовольствия. (В феврале 1711 г. «на пропитание трёх дивизий с артиллерией» Шереметев указал создать магазины в Пинске, Остроге, Луцке и некоторых других городах.)[157] Выгоду позднего начала военных действий, когда к осени османское войско стремилось разойтись по домам, не учли и операции решили вести летом. («Касимов день» 25 октября считался в Турции днём окончания военных действий.)
Князь Меншиков бравировал возросшей по сравнению с Крымскими и Азовскими походами мощью России, которая де позволит быстро расправиться с войсками султана.
И всё же основным было стремление избежать войны на южных границах. 6 января 1711 г. в день, когда крымское войско уже отправлялось на Украину, царь сообщил султану Ахмеду III, что если тот сохранит мир, «то хотя войска наши в свою опасность и приближатся к границам, однакож никакого неприятства чинить не будут… и паки от границ ваших отведены будут, «и мир без нарушения с нашей стороны с Вашим Величеством содержан будет»[158].
9 января 1711 г. Пётр приказал «нижнего и верхнего юрта атаманам и казакам» и всему Войску Донскому быть готовыми отразить нападения врага «морем и сухим путём», но «прежде начинания с турской стороны… никаких неприятельств к ним не показывать»[159].
В двадцатых числах января русская сторона согласилась на мирное посредничество австрийцев, которым было сообщено, что турецкие претензии необоснованны, что Карл ХII будет пропущен через Польшу при конвое, не превышающем 5000 человек и что христианские страны не должны допускать войска ислама в Речь Посполитую и Россию. Русские канцлеры сообщали о нежелании верховного везира воевать, о чём тот заявлял английскому и голландскому послам, и что конница хана Девлет Герая будет заперта в Крыму из-за вторжения туда русских сил от Азова.
И Россия, и Османская империя начинали конфликт «без сердца». Турки не были уверены в исходе войны. «Везир и другие командиры… вступают в кампанию с большой неохотой, тем более, что сам султан недоволен войной, а лучшая часть населения открыто выражает свои страхи и неприязнь к ней»
