Турецко-русская война 1710–1713 гг. - [11]
1.2. БАХЧИСАРАЙ И «КАРЛОПОЛИС» ПЕРЕД ВОЙНОЙ
В составе Османской империи военно-феодальное Крымское ханство, державшее под угрозой набегов земли вплоть до Воронежа, Львова и Вены, было самостоятельным государственным образованием. В конце XVI — первой половине XVII вв. Крым достиг максимального веса в международных отношениях. В начале XVIII в. население Крыма, возможно, составляло 250–300 тысяч человек. Его военная сила учитывалась в Варшаве, Москве, Стамбуле, Кёнигсберге, Стокгольме, Вене и Исфагане. Династия Гераев, возводивших себя к Чингисхану, уважалась в Турции. При смене властителей Крыма их не казнили, как османских верховных везиров. (Во время низвержения султана Мустафы II в 1703 г. всплыл даже проект смены Дома Османов на династию Гераев.) На откуп Бахчисараю Стамбул отдал отношения с Речью Пополитой, Россией и горцами Северного Кавказа. Крымское ханство в Османской империи имело гораздо бóльший политический вес, чем княжества Валахия и Молдавия.
Тюркское население ханства состояло из двух этносов — крымских татар и кочевых ногайцев, которые вели собственную политику. Его структура представляла децентрализованную монархию, которая управлялась ханами, членами их семей, татарскими и ногайскими феодалами[81].
С последней трети XVII в. наступающей стороной была Россия и эта угроза чётко осознавалась в Крыму. Основными целями ханов были — отпор «реконкисте» России, вбивание клина между ней и Речью Посполитой, борьба с независимыми адыгами Кавказа и с сепаратизмом ногайцев, среди которых вспыхивали мятежи «против хана и турка». Нападения на земли молдаван, украинцев, русских и черкесов преследовали цель обогащения, а вторжения в Польшу и Россию в опредёленной мере были средством сохранения крымской государственности. Опустошительные набеги на соседей вызывались низким развитием производительных сил. «Однообразие форм феодальной эксплуатации сохранялось в неизменном виде на протяжении столетий. Земледелие не только оседлого, но и полуоседлого типа внедрялось среди татар поразительно медленно»[82].
Никакой «постоянной угрозы для целостности [Российского] царства на юге и его осознания Третьим Римом»[83] ханство не несло — утвердить новые границы севернее «Дикого поля» ему было невозможно. Однако финансовые и людские потери Русского государства были огромны. В первой половине XVII в. Москва израсходовала миллион рублей на «полоняничные деньги и дань безопасности» и потеряла 150–200 тысяч человек пленными. (Для сравнения: между 1600 и 1650 гг. за 1 млн руб. можно было бы построить четыре небольших городка)[84].
Крым имел свою денежную систему, административный аппарат и право внешних сношений с соседями. Состояние военного дела было ниже, чем в государстве Бату-хана. Конница «перекопских татар» насчитывала 20–30 тысяч[85]. Из казны хана ничего не тратилось на её содержание. В назначенный день все воины собирались со своим оружием, конями и провизией, как и казаки, они надеялись на военную добычу.
Крымские татары хорошо сознавали «превосходство регулярных дисциплинированных войск, чтобы атаковать их даже при численном превосходстве. Они более способны делать набеги и грабить, чем сражаться, но всё же в последней войне [1768–1774 гг.] они часто выказывали много храбрости. Все они наездники и трудно найти более лёгкую конницу, чем крымско-татарская… Большая часть имеет плохих лошадей. Сабля, ружьё и пара пистолетов составляют вооружение богатых, но большинство имеет только луки и стрелы или деревянную пику, закалённую или заострённую при помощи огня. О военных упражнениях они имеют мало или никакого понятия. Их считают гораздо более храбрыми, чем остальных татар, находящихся под властью хана». [Ногайцы] «гораздо грубее крымских татар… кроме лука и сабли они носят ещё очень длинный дротик (сунгу), кинжал в кушаке и кожаные верёвки, чтобы связывать пойманных ими невольников». Они «могли выставить от 30 до 40 тысяч воинов; всячески они старались свергнуть владычество османов и крымского хана; они очень неспокойны и свободолюбивы»[86].
Турецкий произвол при смене ханов сильно раздражал, престолонаследие не было отрегулировано[87] и крымские правители добивались, чтобы Порта признала хотя бы их пожизненное право на должность[88]. На южном побережье Крыма и Керченском полуострове санджак Кафа (Кефе) был отдельным османским владением. Турецкие города и крепости — Бендеры, Аккерман, Кафа, Керчь, Очаков, Азов сковывали феодалов Крыма[89]. Доходы от торговли в этих городах миновали казну ханов.
Недовольство вызывала и отправка воинов на балканский фронт, поставка рабочей силы для постройки новых крепостей Еникале и Темрюка в 1702–1707 гг., а также периодические запреты совершать набеги на Украину.
На пограничье Дикого поля никогда не прекращалась «малая война» ханства с донцами, калмыками, запорожцами, черкесами и кабардинцами. Виновниками конфликтов турки признавали как «беспощадный, суровый, мстительный народ татар», так казаков и калмыков — «воров и разбойников, не подчиняющихся никакой власти»
