Трактат Сатаны. История Дьявола, рассказанная им самим - [145]

В этот момент в голове у меня возникла масса вопросов: в частности, почему родилась идея о том, что в этих текстах кроме литературной плоскости существуют еще и другие, как они собираются сначала найти, а затем расшифровать таинственное послание, если оно вообще существует, кому адресовано это послание и самый главный вопрос — почему Б. Кемпфер избрал столь сложный путь, а не направил текст непосредственно потенциальному адресату. И даже если он не доверяет современным формам коммуникаций, то в его распоряжении оставались тысячи других возможностей для передачи свого известия. Даже если допустить, что таково было истинное намерение Б. Кемпфера — передать при помощи этих текстов свои тайные послания, то остается вопрос, кто несколько дней тому назад шуровал в моем компьютере, чтобы изменить первоначальные тексты, и по каким причинам он это сделал.

Признаю, что я был очень удивлен и озабочен, и это удивление я не мог скрыть от Йессе, ибо он опять некоторое время молча глядел на меня и, казалось, испытывал некоторое удовольствие от моего замешательства, если я правильно оценил выражение его лица. Но не буду ничего утверждать, ибо я, наверное, очень устал к тому моменту, чтобы вообще судить о чем-либо, к тому же я только сейчас заметил, что за окном постепенно посветлело, а потому я быстро повторил все свои вопросы, чтобы до конца использовать настроение этой ночи.

На эти вопросы он действительно не имеет права ответить, объяснил Йессе и посмотрел на часы, словно хотел дать мне понять, что время мое подошло, и я должен, наконец, передать вожделенные дискеты. Должен признать, хотя и неохотно, что этот, казалось бы ничего не значащий, жест сломил мое сопротивление, так как я, наверное, был действительно слишком усталым, но, возможно, и потому, что я понял — больше я ничего не добьюсь, как бы я ни старался. За свою жизнь я выучил урок, что нужно вовремя заметить, что игра окончена и что дальше не помогут ни приказ, ни боеприпас.

Я знал, что теперь время пришло. Я встал и подошел к письменному столу, где наготове лежали дискеты, которые я должен был передать Йессе. Чтобы быть уверенным и избежать повторения неприятных происшествий, я заложил их в компьютер и проверил их подлинность. На этот раз не было никаких оснований для сомнений, и я с чистой совестью передал их Йессе, не говоря при этом ни слова.

Он вместе со мной подходил к компьютеру, внимательно проследил за всеми процедурами и как-то безучастно принял от меня дискеты, что меня несколько удивило. Я ожидал, что он, заполучив наконец объект своих желаний, стоивший ему стольких трудов, выкажет радость или, по меньшей мере, удовлетворение, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать мне, что и он способен на эмоции. Но он, не произнеся ни одного слова благодарности, просто залез в карман своего пиджака, вынул оттуда конверт и бросил его на письменный стол. Затем он посмотрел на меня таким взором, что мне стало не по себе, и у меня возникло ощущение, что точно так же посмотрит он на муху, прежде чем раздавить ее.

Какой-то момент я не знал, что мне делать: равнодушно вернуть ему конверт, разыграть дружескую готовность оказать еще какие-нибудь услуги или изобразить деловые отношения. Однако времени для размышлений у меня не было, поэтому я прошел мимо него в прихожую и распахнул дверь; Йессе проследовал за мной, еще раз глубоко заглянул мне в глаза и оставил мою квартиру, не сказав ни единого слова.

Я тут же закрыл за ним дверь и дважды повернул ключ в замке, хотя я отлично знал, что такие меры не помешают ни Йессе, ни Б. Кемпферу в любой момент заявиться без спросу в мою квартиру. Но все-таки это давало чувство спокойствия. Поскольку я действительно порядком подустал, я выпил бокал красного вина и, по привычке, пару моих любимых таблеток. Снаружи стало совсем светло, город постепенно просыпался, поэтому мне пришлось не только занавесить окна в спальне, но и вставить в уши затычки, чтобы не воспринимать ничего из окружающего мира, ибо с меня уже было достаточно.

Проснулся я далеко за полдень и первое время с трудом приходил в себя. Встав под душ, я пробыл там дольше, чем обычно, причем все время снижал температуру воды, пока ощущение от ледяной струи не стало невыносимым. И хотя после этого я все еще не окончательно проснулся, я испытал некоторое удовлетворение от сознания того, что наказал свою плоть на текущий момент вполне достаточно. Свои запасы я к этому времени пополнил, по крайней мере, настолько, чтобы позволить себе в этот день большую кружку кофе и немного белого хлеба, что существенно улучшило мое телесное и душевное состояние. Мне, собственно говоря, следовало бы подумать о возвращении в мой домик в горах, ведь я внес за его аренду немалую плату.

Но я не мог на это решиться и потому первым делом открыл конверт, который Йессе передал мне накануне, и обнаружил в нем изрядную сумму денег, и было бы большой ошибкой отказаться от него под влиянием минутного великодушия. Какие бы планы на будущее я ни строил, а они у меня были вполне конкретные, о финансовой стороне их претворения в жизнь можно было не беспокоиться. Но мне казалось, что для их осуществления время еще не наступило, ибо сначала я должен был кое-что проделать.