Трагедии - [64]

Во череде времен, средь многой смены власти!

В деснице — грозный меч, а в шуйце — крепкий щит, —

20 Как древле речено — коль оный, град сгорит,

Воскреснет сызнова на старом пепелище,

Как Феникс, но стократ прекраснее и чище:

К небесным высям шпиль собор возносит свой,

И ширятся, теснясь, за каменной стеной

Цветущие сады, монастыри и храмы —

Прилежного труда отменны панорамы!

Вильгельм Великий, столь престольным Римом чтим [372],

Не зря именовал сей град гнездом своим,

Семейства знатные сказать сегодня вправе,

30 Что, зародившись тут, пришли к всеместной славе,

По совести служа в дни мира и войны,

С ним клятвой и войной от века скреплены.

Не умаля свой сан, король для пользы дела

Епископов, князей подвластного придела

Зовет в большой Совет, им вверя часть забот;

Во храмах здешних всяк прибежище найдет

От притеснений, столь чреватых озлобленьем.

Так Семь Провинций, Эмс и Шельда попеченьем

Святого пастыря спокойство обрели,

40 И не мрачит раздор сей благостной земли.

Здесь Адриан Шестой [373] на свет младенцем явлен

И в Риме папой став, столь широко прославлен

Тем, что хранил святой престол Петра в чести,

Дабы неправедных ко благу привести.

К вершинам вознесен сей град Епископата,

Здесь плодороден дол, здесь жатва пребогата,

Здесь вымена коров грузны от молока,

Вкушает сон пастух в густой сени леска.

Вражда бежит лачуг, и замков, и фруктовых

50 Садов. Здесь горлинки недуг весной в дубровах

Любовны игрища. Там — носит мед пчела

И свищет соловей, — и песня весела,

Слух услаждая мой, звенит над отчим краем.

Чем город сей наречь? — Благословенным раем.

ПОСОШОК ЙОАНА ВАН ОЛДЕНБАРНЕВЕЛТА, [374]

отца отечества.

О том воспомнить я хочу,

Кто был отечеству опора,

Чья жизнь коварством наговора

Была обречена мечу;

Кто нового Нерона [375] в страхе,

Как новый Сенека, держал;

Кто скорбь всех честных душ стяжал,

Главу свою сложив на плахе.

Убийцы! За него — года

10 В ответе будет ваша свора,

Как и за то клеймо позора,

Что возлегло на города!

Свершая ко Двору дорогу

По долгу службы, каждый день,

Он твердо ставил на ступень

Свой верный посох, "третью ногу".

Согбенный бременем труда

И сединою белопенной,

Он шел походкою согбенной,

20 Но не сгибался никогда!

О вы, чей нрав жесток и злобен!

Успев от старца отдохнуть,

Попробуйте мой стих согнуть:

Он посошку его подобен!

ПЕСНЬ ДИКИХ ПТИЦ [376]

О чем пичуга песнь поет

Под сению древес,

Покуда солнце щедро льет

Сияние с небес?

Здесь, в чаще, зной не тяготит,

Здесь хвоя зелена,

Здесь песня воздух золотит,

Беспечна и вольна!

Богатства зверю не нужны,

10 Без них проводит век —

Не то, что раб своей мошны,

Бессчастный человек!

Владеет миром Амстердам,

Заносчив и богат,

Но разве обоняешь там

Сей хвойный аромат?

Нам, птицам, дикие леса

Питье и корм дают,

А солнечные небеса

20 Даруют нам приют.

Хоть мы не сеем и не жнем,

Но каждый колосок

И с нами делится зерном,

Когда приходит срок.

Супружество мы свято чтим,

Несродна зависть нам.

Всегда летим, куда хотим,

Не зная счета дням.

Оденься перьями, простись

30 С докучными людьми

И в благодарственную высь

Полет свой устреми!

ДОБРОДЕТЕЛЬНАЯ ЯЩЕРИЦА [377]

Вблизи людских жилищ живет,

И, Божьей милостью, она

И от врагов, и от невзгод

Среди камней ограждена;

Но скорби и злосчастья нас

Подстерегают всякий час.

Две девушки ушли чуть свет

Туда, где средь раздольных трав

Ни троп, ни изгородей нет, —

10 Рай для гуляний и забав;

Где без заботы злак и плод

Во изобилии растет.

Струило солнце из-за гор

Лучи цветущие свои

На дольный, праздничный простор;

С гуденьем пчельные рои

Душистый собирали мед

В ячейки полновесных сот.

За сбором ягод разомлев,

20 На лоне благостной земли

Селянки в тень густых дерев

В изнеможенье прилегли,

Не в силах сон перебороть,

Оздоровляют; дух и плоть.

К ним, безмятежным, подползла

Змея из щели потайной,

Биясь кольцом вокруг ствола,

Она сверкала чешуей,

И, мерзкую распяля пасть,

30 На спящих зарилась напасть.

Но, чтяща дружество людей,

Узрела ящерка беду,

И, как ни страшно было ей,

У злой ехидны на виду,

На щеки дремлющих в тени

Скользнула резво, — и они

Успели дрему превозмочь,

Как будто пробудил их крик:

"Проснитесь и бегите прочь!" —

40 Они вскочили в тот же миг

И бросились бежать стремглав,

Цветы по лугу растеряв.

Сей твари, отвратившей вред,

Не всуе воздана хвала;

Днесь не рапира, не мушкет,

А тварь отроковиц спасла!

Змеиный яд казнит врасплох,

Но праведных хранит сам Бог.

НА КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН АМСТЕРДАМА [378]

Все ли грекам похваляться

Лирой, коей Амфиол,

В дивном пенье искушен,

Нудил стены воздвигаться.

Впрочем, Бахусу видней,

Нежели живущим ныне,

Как воздвигся на равнине

Град из тесаных камней

По веленью струн и пенья:

10 Нам смешны сии виденья.

Древних — погублял искус

Игрищ, неги и отрады;

Фантастические грады

Грубый изукрасил вкус.

Тщася чувственным экстазом

Ужас смерти обороть,

Ублажали греки плоть,

Ни во что не ставя разум;

Но затейливость прикрас

20 Вчуже меркла всякий раз.

Мы — питомцы просвещенья,

Ибо к славе движет век

Не изыск досужих нег,

Но разумность дерзновенья!

Город Гейсбрехта растет

Под музыку колоколен,

Чей раскат, многоглаголен,

Мещет Фербек в небосвод,

Ловко правя карильоном

30 В ликованье громозвонном.

Заглушает сей раскат

Кафедральные хоралы,

Колокольцы, как кимвалы,

Хорам ангельским гласят.