Тоска по дому - [121]
А как же яд? В меня врезался мужчина в костюме, шагавший мне навстречу, и вернул меня в этот мир.
– Смотри, куда идешь! – крикнула я ему вслед, и он исчез в подъезде одного из офисных зданий. Я свернула на улицу Нахалата Биньямина, прокладывая себе путь сквозь сомнения. Стоит вернуться к нему, и в меня снова начнет проникать яд. За три недели он не превратился в другого человека. Не стал сильным, уверенным в себе и веселым. И почему, черт возьми, все должно измениться? «Не знаю», – ответила я себе и свернула на улицу Мазе.
С некоторых балконов свисали белые полотнища с политическими лозунгами. Удивительное дело. Пока гуляешь по Тель-Авиву, складывается впечатление, что на выборах с отрывом в двадцать мандатов побеждает Израильская партия труда, но пройдись по Иерусалиму и тебе покажется, что эта партия не преодолеет даже электоральный барьер. «До чего странно», – думала я, продолжая идти по улице. Странно, что скоро выборы. Шесть месяцев назад главой правительства был Рабин. Неужели прошло всего полгода? Это значит, что семь месяцев тому назад мы переехали в Кастель. Семь месяцев назад мы искали квартиру и по ошибке попали на шиву по брату Йотама. Невероятно, как много событий вместил этот краткий промежуток времени. Как в сказке, а не в реальной жизни. Работы, которые я показала в Бецалеле, уничтожающие отзывы преподавателей, Йотам, Сима. Моше. И мы с Амиром незаметно, неделя за неделей, сплетались друг с другом, проникали один в другого, и потому теперь так трудно нас разъединить. Как сиамские близнецы, у которых есть общий нерв, и если их разделить, то ни один не выживет после операции.
«Хватит», – подумала я и подняла голову.
Выше по улице, у лавки с орехами и сладостями, толпились люди. «Наверное, смотрят футбол», – подумала я. Но, подойдя ближе, поняла, что они взволнованы чем-то другим.
– Что случилось? – спросила я.
Мужчина в красной фуражке приложил палец к губам: «Ш-ш-ш…» – и указал на телевизор, подвешенный к потолку магазинчика. В середине экрана была карта центра Иерусалима, и на перекрестке улиц Яффа и Короля Георга красовалась желтая звезда.
О нет.
Я металась по улицам в поисках телефона-автомата. Я должна, я обязана узнать, что с ним все в порядке. Я бежала между деревьями, и гуляющие пары шарахались от меня. Я перепрыгивала ямы в тротуаре, пересекла дорогу на красный свет, я падала, поднималась, спрашивала прохожих, поворачивала в другую сторону, и нигде не было телефона. Задыхаясь, я миновала еще одну толпу народа возле другой лавки с орехами и сладостями, меня облаяла какая-то собака Баскервиллей, я жутко перепугалась, но у меня не было выбора, я мчалась вперед, кому-то наступала на ноги, только бы с ним ничего не случилось, пожалуйста, только не сейчас. Наконец на перекрестке я заметила крышу телефонной будки. Я перешла с бега на шаг, постаралась успокоить дыхание, достала из сумки телефонную карточку, вставила ее в прорезь и тут поняла, что не помню наш номер. Я представила себе телефон на работе, с которого звонила домой; вот мои пальцы автоматически набирают номер. Шесть-три-девять-пять-девять-пять.
– Номер не подключен, – ответил робот.
Ну я и дура. Из Тель-Авива сначала надо набрать ноль-два. Я набрала полный номер и пообещала себе: «Я только услышу его голос, просто пойму, что с ним ничего не случилось, и положу трубку».
– Я хотела сказать тебе спасибо, – сказала мать Йотама, стоя в дверях.
– Заходи, пожалуйста, – пригласил я.
Она вошла и остановилась посреди гостиной.
– Ты торопишься? – удивился я.
– Нет, – она извинилась и села. – Просто перед отъездом масса дел.
– Довольно неожиданно, правда? – спросил я и убавил громкость в проигрывателе. Наверное, Элвис Костелло не совсем в ее вкусе.
– Да, – вздохнула она. – Не знаю, правильно ли мы поступаем. Может, там будет еще хуже. Но здесь стало просто невыносимо.
– Понимаю.
– Иногда что-то меняешь только ради того, чтобы хоть что-то изменить, разве нет?
– Именно так, – согласился я и подумал о Ноа, которая ради перемен уехала в Тель-Авив. – Скажи, – мне стоило труда отогнать мысли о Ноа, – вы уже нашли Йотаму школу?
– Нет, – ответила она. – Именно поэтому мы уезжаем на неделю раньше. Учебный год у них начинается в июне. Там ведь все вверх ногами, все сезоны. Мы с Йотамом уедем в начале следующей недели, а Реувен задержится на пару недель, закончит дела, освободит дом.
– И покупателей уже нашли?
– Да, молодую пару с двумя детьми. Очень симпатичные. Он инженер, она учительница. Мне кажется, вы отлично с ними поладите.
«Кто это “вы”? – подумал я про себя. – Ты видишь здесь “вы”?» Но вслух сказал:
– Как Йотам все это воспринял?
– Йом а́саль, йом ба́саль[76]. Иногда встает утром и заявляет, что не поедет с нами, а мы можем делать, что хотим. А иногда расспрашивает меня о деталях, ему любопытно. Будто мы отправляемся в путешествие. Он весь последний год хотел, чтобы мы куда-нибудь съездили.
– Верно, – сказал я и подумал: а ведь она до сих пор не знает, что в ту субботу я не открыл ее сыну дверь.
– Кроме того, – продолжала она, – он рассказал мне, что говорил с тобой, и ты подтвердил, что в Австралии здорово.
1998 год. Четверо друзей собираются вместе, чтобы посмотреть финал чемпионата мира по футболу. У одного возникает идея: давайте запишем по три желания, а через четыре года, во время следующего чемпионата посмотрим, чего мы достигли? Черчилль, грезящий о карьере прокурора, мечтает выиграть громкое дело. Амихай хочет открыть клинику альтернативной медицины. Офир – распрощаться с работой в рекламе и издать книгу рассказов. Все желания Юваля связаны с любимой женщиной. В молодости кажется, что дружба навсегда.
Состоятельный американский еврей Джеремайя Мендельштрум решает пожертвовать средства на строительство в Городе праведников на Святой Земле ритуальной купальни – миквы – в память об умершей жене. Подходящее место находится лишь в районе, населенном репатриантами из России, которые не знают, что такое миква, и искренне считают, что муниципалитет строит для них шахматный клуб… Самым невероятным образом клуб-купальня изменит судьбы многих своих посетителей.
Герои этой книги живут на трех этажах одного дома, расположенного в благополучном пригороде Тель-Авива. Отставной офицер Арнон, обожающий жену и детей, подозревает, что сосед по лестничной клетке – педофил, воспользовавшийся доверием его шестилетней дочери. живущую этажом выше молодую женщину Хани соседи называют вдовой – она всегда ходит в черном, муж все время отсутствует из-за командировок, одна воспитывает двоих детей, отказавшись от карьеры дизайнера. Судья на пенсии Двора, квартира которой на следующем этаже, – вдова в прямом смысле слова: недавно похоронила мужа, стремится наладить отношения с отдалившимся сыном и пытается заполнить образовавшуюся в жизни пустоту участием в гражданских акциях… Герои романа могут вызывать разные чувства – от презрения до сострадания, – но их истории не оставят читателя равнодушным.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.