Тоска по дому - [122]
– Верно.
– Ну вот я и зашла сказать тебе спасибо.
– Не за что, – ответил я и от неловкости поерзал на диване. Может быть, когда-нибудь мне хватит мужества стоять с обнаженной грудью, подставив ее под комплименты. Но пока я стараюсь от них увертываться, как герои вестернов уклоняются от пуль.
– Правда, Амир, спасибо тебе за все, – сказала мать Йотама. – Ты даже представить себе не можешь, кем ты для него был. Он весь год только о тебе и твердил: «Амир то, Амир се». А на прошлой неделе у него появилась идея, что ты поедешь с нами в Австралию.
– Да, я слышал, – улыбнулся я.
– Он очень любит тебя, ты знаешь.
– Я тоже его люблю, – сказал я. И замер на секунду, чтобы насладиться словом, которое произносишь не каждый день. – Он прекрасный мальчик, – добавил я. – Тонкий. Умный и полный фантазий.
«Верно, верно», – говорили ее кивки.
– Кроме того, – сказал я, трижды обдумав свои слова, чтобы найти наименее обидную формулировку, – я понимаю, что это значит – иметь семью, но чувствовать себя одиноким.
– Знаешь, – мать Йотама как будто пропустила мою последнюю реплику мимо ушей, – я думаю, что ты будешь по-настоящему хорошим психологом.
– Может быть. – Я снова уклонился от нацеленного в меня комплимента. – Но, скорее всего, я вообще не буду психологом.
– Почему?
– Неважно. Долго объяснять.
Она замолчала и посмотрела на стены. Ее взгляд, побродив по ним несколько минут, остановился на фотографиях Ноа с Востока.
– А что… с твоей девушкой? – спросила она и покраснела. – Ничего, что я об этом спрашиваю?
– Конечно, – ответил я. – Ничего страшного. Но у меня нет ответа. Я надеюсь, что она вернется. Думаю, она должна вернуться. Но я совершенно в этом не уверен. А если и вернется, то когда.
– Скажи, – мать Йотама опустила глаза, – к тебе приходили девушки, которых я посылала?
– Какие девушки?
– С кастрюлями.
– Ага! – рассмеялся я. – Теперь тайна раскрыта. Вот кто их ко мне посылал!
– Ну да. Я боялась, что ты сидишь голодный. Я бы и сама приготовила, но я только в последнюю неделю вернулась к плите. Раньше просто не было сил, понимаешь?
– Конечно.
– Еда-то хоть была вкусная?
– Очень. Я успел пристраститься к кубэ.
– А как девушки?
– Девушки? – Перед моим внутренним взором парадом продефилировали девушки, в течение последнего месяца побывавшие в моей квартире. – Девушки великолепные. Но я все еще жду Ноа.
– Ну, конечно, конечно, – улыбнулась мать Йотама озорной и лукавой – я не верил своим глазам – улыбкой. Поразительно, как улыбка меняет лицо человека. В ее облике вдруг проглянула совершенно другая женщина.
– Ладно, – сказала она, посмотрев на часы. – Мне пора, еще не все вещи уложены.
Я проводил ее до двери, и на прощанье мы расцеловались. В обе щеки. Это была целиком ее инициатива.
– Йотам, наверное, сам придет проститься, – сказала она. – Я звала его с собой, но он сказал, что хочет пойти один.
– Правильно сделает, – сказал я.
Она кивнула и ушла. Я провожал ее взглядом, пока она не исчезла за домом Моше и Симы.
Некоторое время я расхаживал по дому, как математик, бьющийся над трудным уравнением. «Еще несколько дней, и Йотам с матерью уедут, – думал я. – Сима после нашего почти поцелуя меня избегает. Тонкие нити, связывающие меня с этим кварталом, рвутся одна за другой. И я остаюсь один-одинешенек. Будь со мной Ноа, – я развернулся и зашагал в другую сторону, – это меня не беспокоило бы. Будь со мной Ноа, я бы даже согласился жить по соседству с любителями медитации. А без нее я снова чувствую себя новичком в классе».
Я остановился перед фотографией грустного мужчины.
Странно. Я смотрел на эту фотографию миллион раз и всегда думал, что это кровать в гостинице, в чужой стране, что мужчина глядит на Луну и скучает по дому. Но сейчас меня внезапно осенило: этот мужчина дома. В своем доме. И он надеется, что та, кто его оставила, вернется, а вместе с ней вернется ощущение дома, потому что без нее кровать – это просто кровать, как в отеле. И его простыня смята от усталости, а не от любви. И четыре стены – это только четыре стены, не более, а дверь – это просто дыра в стене, заделанная досками. И крыша чернее черного, и кресло, и стол, и стулья – все холодное, мертвое.
Жив только телефон. Он зазвонил. Заполнил пространство пронзительным звуком. Я оторвался от картины и подошел к нему. «Я уже устал надеяться, что это Ноа», – думал я, снимая трубку.
– Привет!
– Привет!
– У тебя все в порядке?
– Что случилось?
– Теракт. На маршруте четырнадцатого автобуса.
– Ты же знаешь, что я не езжу в автобусах.
– Все равно. Я хотела убедиться, что с тобой все в порядке.
– Подожди, я включу телевизор.
– Ужас, правда?
– Да, да. Но хуже всего, что это никого уже не волнует.
– Ну, сколько можно…
– Да, но куда девается боль, от которой мы отмахиваемся? Ведь она же не исчезает…
– Может, сливается в море?
– Как канализация?
– Точно.
– Отлично. Всего три недели в Тель-Авиве, а ты уже мыслишь тамошними образами.
– Какой там. Если бы. Я здесь чужая.
– Так возвращайся.
– Ты готов меня принять?
– Восемь убитых. Конечно, я готов тебя принять. Иначе не предлагал бы.
– Ты скучаешь по мне?
– Нет.
– Нет?
– Ну, немного. Ты знаешь, что Йотам уезжает с родителями за границу?
1998 год. Четверо друзей собираются вместе, чтобы посмотреть финал чемпионата мира по футболу. У одного возникает идея: давайте запишем по три желания, а через четыре года, во время следующего чемпионата посмотрим, чего мы достигли? Черчилль, грезящий о карьере прокурора, мечтает выиграть громкое дело. Амихай хочет открыть клинику альтернативной медицины. Офир – распрощаться с работой в рекламе и издать книгу рассказов. Все желания Юваля связаны с любимой женщиной. В молодости кажется, что дружба навсегда.
Герои этой книги живут на трех этажах одного дома, расположенного в благополучном пригороде Тель-Авива. Отставной офицер Арнон, обожающий жену и детей, подозревает, что сосед по лестничной клетке – педофил, воспользовавшийся доверием его шестилетней дочери. живущую этажом выше молодую женщину Хани соседи называют вдовой – она всегда ходит в черном, муж все время отсутствует из-за командировок, одна воспитывает двоих детей, отказавшись от карьеры дизайнера. Судья на пенсии Двора, квартира которой на следующем этаже, – вдова в прямом смысле слова: недавно похоронила мужа, стремится наладить отношения с отдалившимся сыном и пытается заполнить образовавшуюся в жизни пустоту участием в гражданских акциях… Герои романа могут вызывать разные чувства – от презрения до сострадания, – но их истории не оставят читателя равнодушным.
Состоятельный американский еврей Джеремайя Мендельштрум решает пожертвовать средства на строительство в Городе праведников на Святой Земле ритуальной купальни – миквы – в память об умершей жене. Подходящее место находится лишь в районе, населенном репатриантами из России, которые не знают, что такое миква, и искренне считают, что муниципалитет строит для них шахматный клуб… Самым невероятным образом клуб-купальня изменит судьбы многих своих посетителей.
Ремонт загородного домика, купленного автором для семейного отдыха на природе, становится сюжетной канвой для прекрасно написанного эссе о природе и наших отношениях с ней. На прилегающем участке, а также в стенах, полу и потолке старого коттеджа рассказчица встречает множество животных: пчел, муравьев, лис, белок, дроздов, барсуков и многих других – всех тех, для кого это место является домом. Эти встречи заставляют автора задуматься о роли животных в нашем мире. Нина Бёртон, поэтесса и писатель, лауреат Августовской премии 2016 года за лучшее нон-фикшен-произведение, сплетает в едином повествовании научные факты и личные наблюдения, чтобы заставить читателей увидеть жизнь в ее многочисленных проявлениях. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В этой книге собраны рассказы о боевых буднях иранских солдат и офицеров в период Ирано-иракской войны (1980—1988). Тяжёлые бои идут на многих участках фронта, враг силён, но иранцы каждый день проявляют отвагу и героизм, защищая свою родину.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…