Торнбер - [72]

Элиз тихо засмеялась, а Карисса встала позади Алиссы, спокойно похлопывая её по плечу.

— Не волнуйся, — сказала сестра Грэма. — Мама всё исправит. У твоего отца нет никаких шансов.

Алисса посмотрела на Грэма, по её щеке стекла слезинка:

— Я правда тебя люблю.

Остальные восприняли это как признак надежды, но Грэм ощутил глубокую печаль в её взгляде. Слова означали одно, но за ними лежал другой посыл, который ощущался как прощание. Он встал, и обнял её, не в силах более оставаться отделённым от неё.

Тут его мать заговорила:

— Также я должна попросить тебя в дальнейшем воздержаться от того, чтобы спать с моим сыном — по крайней мере, пока мы не поговорим с твоим отцом.

Грэм развернулся к ней:

— Во имя всех мёртвых богов! Есть хоть что-нибудь, чего ты не готова сказать?

Карисса показывала на него пальцем, прикрыв рот ладонью:

— Ты, да неужели!

Элиз захохотала, смеясь подобно старой карге, в то время как Алисса уткнулась лицом Грэму в спину.

— Да, мэм, — сказала она ему между лопатками.

Глава 25

Два дня спустя Грэм ехал через поля за Уошбруком вместе с Алиссой. Было ещё утро, но только-только. Солнце поднималось близко к полуденному апогею, и вскоре жители замка должны были собраться на обед. Однако у двоих влюблённых были иные планы, и перемётные сумы их скакунов были набиты провизией для приятного пикника.

Грэм уже получил у Сайхана разрешение пропустить послеполуденную тренировку, и с нетерпением ждал возможности побыть с Алиссой одному.

— Не здесь, — сказала она ему, когда он предложил ей остановиться на приятном месте у границы леса. — Давай найдём тенистую поляну. — Она повернула лошадь к лесам.

— Конечно, — покладисто сказал он, и вскоре они пробирались по тенистым лесным тропам. Двадцать минут спустя они были вдалеке от любых людских поселений, и пытливых взглядов.

Они разложили вещи на травянистой поляне, где деревья расступались достаточно, чтобы обеспечить землю тёплым солнечным светом. Алисса взяла большую скатерть, которую расстелила на земле, чтобы им было на чём есть.

Чашки и кувшин вина появились первыми, и Грэм налил им понемногу.

Она выпила свою порцию одним долгим глотком, заставив его поднять брови, а потом отложила в сторону, наклонившись к нему за поцелуем.

Он ответил взаимностью, но чуть погодя отстранился:

— Мы ещё не поели.

— Это может подождать. — В её взгляде застыла невысказанная нужда.

— Нас просили не…

Она снова поцеловала его, и он пересмотрел своё мнение.

Прошло некоторое время с тех пор, как они были наедине, и несмотря на его лучшие намерения, он обнаружил, что пика достиг гораздо быстрее, чем хотелось бы. Он начал отстраняться, но она крепко вцепилась в него.

— Нет, не останавливайся.

— Я слишком близок, — сказал он ей, тяжело дыша.

Она оплела ногами его бёдра, заставляя его погрузиться глубже:

— Мне всё равно. Я хочу этого.

— Но…

— Только разок, — прошептала она ему на ухо. — Только сегодня, пожалуйста…

Он посмотрел ей в глаза, и в его горле зародилось рычание. Прижав её к земле, он дал волю своему внутреннему первобытному зверю, и вскоре они оба кричали, обезумев от молодой страсти.

Потом они откушали еды, которую она собрала, хотя её и было слишком много на двух человек.

— Мне всё это не съесть, — признался он.

Выражение на её лице говорило об ужасной печали:

— Я знаю. Думаю, я взяла слишком много.

— Чего ты такая грустная?

Она опустила взгляд:

— Не могу объяснить.

— Попытайся.

— Я тебя люблю, Грэм, но я знаю, что это плохо кончится.

— Твой отец правда настолько скверный?

Лёгкий ветерок дёрнул её волосы.

— У него благие намерения, но методы его… — она остановилась. — Я не хочу об этом говорить.

Он вздохнул:

— Думаю, я могу это понять. — Подавшись вперёд, он коснулся губами её загривка, заставив дрожь возбуждения пробежать по её спине.

— Это — наш последний раз, — уныло сказала она.

— Что это значит?

— Больше мы не сможем быть вместе, это — последний раз.

Он подумал про обещание, которое она дала его матери, и которое они только что нарушили.

— Полагаю, ты права. Нам больше не следует так делать. Но это лишь временно, пока мы не получим разрешение твоего отца на свадьбу. Сколько ещё времени до того, как тебе надо будет возвращаться в замок?

— У меня время до ужина.

— Тогда давай не будем терять времени, — сказал он, а потом стал выражать свои чувства более прямым образом, целуя ещё щёку, и вдоль подбородка.

Чуть погодя она ответила ему со свирепостью, которая его одновременно удивила и порадовала, и остаток второй половины дня они провели, исследуя пределы своих сил.

Солнце клонилось к горизонту, когда они наконец успокоились, и начали упаковывать разбросанные остатки их пикника обратно в перемётные сумы. Еду Алисса положила в свои.

— Я оставлю её себе, — сказала она. — На ужине меня сегодня не будет.

Грэм был разочарован:

— Почему?

— Буду писать письмо отцу. Мне нужно побыть одной, — ответила она, хотя что-то в её тоне показалось ему ложным.

Он решил не напирать на неё по этому вопросу, и они медленно поехали прочь из леса. Когда они снова выехали на открытое поле, она приостановилась:

— Езжай вперёд. Будет лучше, если они не увидят, как мы возвращаемся вместе. А то начнут чесать языками.