Том и Джерри в гробнице императора - [21]

– Это вы про исчезновение Гадкого Утенка? – спросил Бурый Медведь. – Бегали здесь учителя из института, тоже интересовались Драконом. Но нет, мистер. Вы ошибаетесь. Дракон страшен только тогда, когда действует напрямую. А на хитрости и шантаж он не способен. Разве вы не знаете, что Драконы не умеют лгать?

– Не может быть!

– Точно, – авторитетно заявил рыбак. – Поэтому они так долго и привыкали к современному обществу. Трудно им, бедолагам, приходилось. Но потом они выработали свою манеру общения, и дело у них пошло на лад.

– Что это за манера общения?

– Знаете, мистеры, с ними совершенно невозможно разговаривать, – вздохнул Бурый Медведь. – Вроде бы все слова знакомые, а смысл уловить трудно. У нас, простых Бурых Медведей, как?.. «Да» – это да, «нет» – это нет, а у Драконов все как- то неопределенно, понимай, мол, как хочешь, да потом, если неправильно поймешь, не обижайся.

– Не понимаю, – почесал затылок Гарольд.

– И никто не понимает, – сказал Медведь. – Вот, например, их девиз: «Мы летаем, но высоко». Это можно понимать так, что «мы довольны своим укладом жизни и не променяем его ни на какой другой», но в то же самое время – «мы не любим праздного интереса к нашей жизни». А еще, может, «от наших глаз ничего не укроется». Понимаете?

– Понимаем, – кивнул Гарольд. – Но нам все равно нужно поговорить с Драконом. Где его можно найти?

– Ступайте вниз по реке, – махнул лапой Бурый Медведь. – Как дойдете до гор, увидите пещеры. В одной из них и живет Дракон. Но не обольщайтесь. Он на вас посмотрит, а там уж решит, разговаривать ему с вами или же лучше сразу съесть.

– Благодарим вас, – откланялись сыщики. – Удачного вам клева!

– Какой там клев, – вздохнул рыбак. – Вы своими разговорами о Драконах всю рыбу мне распугали.

Было уже около пяти часов вечера. Гарольд по-прежнему шагал впереди, отыскивая наиболее удобный путь среди беспорядочного нагромождения камней, которое называлось Драконьими Горами. Джерри семенил сзади.

Погода испортилась. Небо затянули мутные серые тучи. Резкие порывы ветра раскачивали ветви низкорослых кустарников, растущих прямо на камнях, начал моросить дождь – сначала редкий, но потом тучи набухли, потемнели, и хлынул настоящий ливень.

Джерри едва различал силуэт маячившего перед ним Гарольда – пелена дождя резко ограничила видимость. Ливень все усиливался. По горной тропинке побежали ручьи. Каждую секунду сыщики рисковали поскользнуться и упасть в беснующуюся внизу реку.

После доброго часа пути ливень прекратился. Из ущелья, где ревела река, начали подниматься рваные клочья тумана, казавшиеся серебряными на фоне темных скал. Потянуло холодом и промозглой сыростью. Джерри почувствовал, что промок насквозь. Будет не удивительно, если он завтра свалится с жестокой простудой.

– Как-то стало прохладно, – заметил Гарольд, стараясь унять сотрясавшую его дрожь. – Да только разве это холод? Помните дело о Пингвиньем Яйце? Вот тогда, в Антарктиде, было действительно холодно! Невозможно даже было сказать, как холодно, потому что слова сразу же замерзали и падали под ноги ледяными хрусталиками! Помните?

– Да. А летом они оттаяли и зазвучали, и мы чуть не оглохли от собственных криков. Как же, помню.

Мышонок чихнул, поднял глаза и огляделся.

Поодаль, на склоне горы, он различил какое-то неясное пятно, теряющееся в пелене тумана. Мышонок указал на него Гарольду, и продрогшие, насквозь промокшие сыщики направились туда.

С каждым шагом темное пятно становилось ближе, четче и яснее, пока, наконец, не приняло очертания входа в огромную пещеру.

Вход был широкий и черный. Его загораживали массивные двери, которые раскачивались на железных столбах. Гарольд отчаянно постучал. Двери были не заперты, они распахнулись, и сыщики шагнул и в полутемную пещеру.

Глава 10 Сокровище Дракона

В пещере было пусто. Никто не появился, не откликнулся на приветствие, лишь гулкое эхо пробежало под каменными сводами и утонуло в темноте бесконечных подземных туннелей.

Джерри заметил, что один из сталактитов как будто медленно меняет свои очертания, колеблется, изгибается, словно просыпается от долгого столетнего сна.

Мышонок встряхнул головой, но через мгновение понял, что это ему не привиделось. То, что он принял за сталактит, оказалось хвостом старого, убеленного временем Дракона.

Его чешуйчатая, увенчанная рядами острых рогов голова вознеслась на гибкой шее до самого потолка, а лапы с кривыми когтями скребли пол, и от этого камень крошился и трескался. Чешуя Дракона когда- то была изумрудно-зеленой. Но теперь она поблекла, замутилась и приняла оттенок сухого мха.

Дракон был жилист, сухопар, шкура его была покрыта многочисленными шрамами – следами жестоких битв за свое богатство. В полумраке пещеры глаза Дракона казались двумя зелеными искрами.

– Извините за вторжение, – вежливо поклонился Гарольд. – Мы тут проходили мимо... Дай, думаем, зайдем, спрячемся от непогоды...

– Я понял.

– Можно нам переждать этот ветер здесь?

– Можно.

Голос у Дракона был хрипловатый, и говорил он почти без акцента, присущего всем пресмыкающимся. Только короткие рубленые фразы и не совсем правильные ударения выдавали в нем существо иного, более древнего мира.