— Эф…
— Именно так. Не ждал меня?
— Я мог бы догадаться, что это случится именно сейчас. Кажется, обстановка накаляется. Однако я не думал, что ты решишь прийти так скоро. Обычно ты предпочитаешь оставаться в тени…
— Наблюдать за тем, что происходит, — моя цель.
— Ты не можешь её изменить?
— Не стремлюсь к этому. Ты же знаешь, у меня есть куда более важные дела.
Боль несколько утихла, однако Фирлит не рисковал открывать глаза. Он только медленно приподнялся сначала на локтях, затем сел, по-детски прижав колени к груди.
— Ты поможешь им?
— Зачем, Фирлит? Они должны сами справиться.
— Должны? Это твоё последнее слово.
— Надеюсь, что нет.
— Ты же понимаешь, что я имел в виду.
— И ты понимаешь, что имел в виду я.
— Ты даешь им несколько шансов?
— Не я. Полотно.
— Последний твой визит был ознаменован менее радостными предсказаниями.
— Всё меняется, Фирлит. Мне всего лишь кажется, что упрощать путь для одного из них нет никакого смысла. А твоё пророчество — освобождение дороги только для одного. Слишком легко.
— Это не моё пророчество, а твоё.
— Расскажи это кому-нибудь еще, тебя посчитают сумасшедшим.
— Иногда мне кажется, что я такой и есть.
— Тебе только кажется. Хранитель Чести не может лишиться рассудка, это было бы смешно настолько…
Фирлит болезненно поморщился.
— Эф, но что же случится в итоге? Ты же знаешь это.
— На самом деле не имею понятия. Ни малейшего. Но ведь так только интереснее, правда?
Детский смех проник под кожу, вырвал из пальцев сонного оцепенения. Фирлит открыл глаза. Яблоко катилось по полу комнаты к двери, мягко закрывающейся вслед… Пророк в который раз проклял себя за то, что не осмелился открыть глаза раньше, за то, что не решился выглянуть за дверь, а если бы и решился, то не увидел бы там ничего, кроме тоннеля, освещенного факелами.
— Плохой сон приснился? — Анта вошла так бесшумно, что Фирлит, поглощенный мыслями, вздрогнул от звука её голоса только тогда, когда она опустилась на постель рядом с ним.
— Ты уже спрашивала меня об этом…
— Это было вчера, друг мой.
Анта выглядела еще более озадаченной, чем Фирлит. Она не могла увидеть того, что на этот раз волновало его: обычно читать в душе не составляло для владычицы труда. Сейчас же создавалось ощущение, что души у Фирлита вовсе нет, только вложенный комок волнения и осмысления. Чего? Анта не сразу решилась прервать повисшую в воздухе тишину.
— Послушай… Кто-то приходил к тебе?
— Нам не дано ни одной нити, зато перед твоими детьми всё полотно.
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что лишь они теперь решают, что произойдет дальше.
Анта наконец поняла, что Фирлит — не тот человек, что пришел к ней всего несколько дней назад, сейчас он — пророк, ни разу не ошибившийся в своих предсказаниях, кроме — разве что — последнего. Не Илттин опасна, а тот шаг, что предпримет один из сыновей Мидара. Разве можно считать ошибкой то предсказание? Быть может, Мидар истолковал туманные намёки сновидца так, как считал нужным? Но зачем? Чтобы оградить сыновей от чьего бы то ни было влияния, кроме своего? А кто еще мог влиять на них?
— Фирлит, кто говорит с тобой в этих снах?
— Я не знаю. А если бы знал, то не мог бы сказать тебе, Сиятельная.
— Но почему?
Фирлит медленно повернулся к владычице, взгляд его с каждой секундой утрачивал пугающую черноту и отстраненность. Спустя еще мгновение пророк широко улыбнулся:
— Потому что так только интереснее!
Степь изредка вздрагивала криком птицы, испуганной ночным хищником. Луны обнимали небо слабым свечением. Далекий Сбор спал, а сны были сегодня особенно прекрасны и беззаботны, словно некое благословение снизошло на стойбище, укрыв от тревог, усталости и опасностей. Кому-то снилось неизвестное и не виданное никогда прежде море, кто-то видел во сне улыбку давно ушедшей матери, кто-то слышал, как шумит листва в Лесу у Запредельных гор, столь далеком, что не каждый позволял себе даже мечтать о том, чтобы попасть туда, кто-то сжимал в ладонях мутные светлые шарики жемчуга, кто-то плавал в лучах саосского сияния. Только Сид не спал, складывая мозаику фактов, настраивая линию связи с каждым источником информации, доступным для силы полотна.
Силовые линии сплетались, неся потоки зашифрованных перемещений, следы саосского свечения, отпечатки чуждой этому эфиру магии. Сид старался не утратить связи, но усилия уходили и на то, чтобы скрыть собственное вмешательство в процесс, обычно строго контролируемый техниками во дворце Владыки. Понятно, что положение близнецов в теле эфиров уже было раскрыто проведением свадебного ритуала, но Сиду очень не хотелось, чтобы отец раньше времени узнал о том, кем является его невестка, даже если сам Сид не узнает, кем на самом деле является жена.
Снимая преграду за преградой, ставя заслон за заслоном, Сид увидел Фирлита точно таким, каким запомнился ему этот человек. Светлые волосы стянуты в хвост, одеяние скрыто за черным плащом, украшенным алой вышивкой, взгляд светлых глаз одновременно грустный, внимательный и наполненный знанием. Фирлит просто шагнул на землю из воздуха, опустил сверток в траву, а рядом положил тонкую цепочку с нанизанными на нее жемчужинами. Сид чувствовал силу. Не Хранителя, но малышки. Огромную силу сияния Саосса.
