… Он и не трогал. Не успел. Разъяренный отец стоял в дверях и прожигал взглядом. На мгновение показалось, что он сам смотрит на себя же, до того взгляд этот был похож на собственный. Она протянула руку навстречу, но сил, чтобы сплести пальцы, не нашлось. Отец сковывал. Её глаза наполнялись слезами, он чувствовал это, но ничего не мог поделать, не мог даже взглянуть на нее.
— Идём. Пора тебе понять абсурдность всего того, что ты устроил сейчас.
— Я не могу. Отпусти меня.
— Я не могу, — отец словно бы наелся, а его просили угоститься еще одной порцией. — Ты утомил меня.
— Но почему?!
— Потому что ты сын своего отца.
И он вышел. Вышел вслед за отцом. Не обернулся. Не прикоснулся. Не вздохнул. Даже когда услышал…
— Фин! Фин! — Сид тронул брата за плечо. — Да что с тобой?
— Прости, что-то я задумался.
— Не свойственное тебе занятие. Нам пора.
Жених и невеста были в черном, чем изрядно озадачили всех, собравшихся на свадьбу. Получившие ранее отказ от Дентара смотрели чуть обиженно и с издевкой, намекая старику на то, что в черном только хоронят. Дед вздыхал, качал головой, но поделать ничего не мог. Когда он принес девочке платье цвета восходящих лун, Сид резко отказал, объяснив, однако, что его традиция позволит ему взять жену, только облаченную в черное. Тилл рассмеялась и сказала, что черный будет ей к лицу, и унеслась вновь куда-то в поле, а дед скомкал платье, швырнул Сиду под ноги — и пошел заказывать черный наряд.
Почему-то Сид торопился. Кто-то предложил отметить свадьбу после завершения Далекого Сбора, но он отказался, словно что-то подстегивало его. Кто-то решил осведомиться о том, как именно будет проходить свадьба, Сид ответил, что это неважно, а для их венчания вовсе не нужны какие бы то ни было приготовления, кроме свадебных нарядов, которые должны были строго соответствовать доселе неведомым кочевникам правилам. Белая вышивка по подолу платья невесты содержала символы, смысл которых Сид не объяснял, но тщательно рассказал, как именно они должны быть выполнены. Плетение манжет так же было хитроумным и сложным, но женщины старались, как могли.
Пара стояла в поле. Люди широким полукругом обрамляли его. Сид не позволил никому приблизиться. Все ждали восхода лун. Тилл была прекрасна, глаза её светились, а кожа словно бы слабо мерцала, припудренная брызгами всплывающих на небе звезд. Сид не мог отвести взгляд от будущей супруги. Она — от него. Сложное плетение его косы тоже было символом. Фин читал в нем изгибы Пути этой пары, напророченные счастливыми, но… Что-то было не так в ритуальном плетении, словно бы выбилась какая-то прядь, но какая и где именно, Фин никак не мог разглядеть из-за сгущающейся темноты.
— И что будет сейчас? — шепнул Дентар, вырвав Фина из состояния напряженного разглядывания.
— А уже почти всё.
— Что — всё?
— Сейчас всё закончится.
— Э?
— Наши свадьбы коротки, дед, но насыщены.
— Да объясни же, я ничего не понимаю. Ну стоят, ну смотрят друг на дружку, чего уж тут?..
— В этом-то весь смысл. Заглянуть друг в друга, прежде чем раз и навсегда связать свои Пути.
— А если не понравится то, что увидишь?
— Значит, Пути ваши связаны для того, чтобы исправить то, что не понравилось тебе.
— То есть всё равно поженятся, — кажется, Дентар был разочарован.
— Если связь появится, то поженятся.
— Связь?
— Да, смотри… — Фин указал на пару.
Толпа тихо ахнула, кто-то испуганно взвизгнул, Дентар открыл рот, а Фин улыбнулся. Свечение, льющееся вокруг Сида и Тилл, становилось всё плотнее и ярче. Когда оно появилось, никто не заметил, но темные фигуры, держащиеся за руки в ореоле света, вызывали восторг и изумление одновременно. Деду на мгновение показалось, что молодожены приподнялись над землей — и тут сияние померкло. Луны подобрались к своему зениту. Сид вел супругу на праздник. Кончики её пальцев всё еще хранили в себе капли света.
Темнота становилась липким продолжением тишины. Время стерлось, истончилось и порвалось, мерзко взвизгнув. Вновь вернулась тишина. Новый прорыв времени. И еще один. Всё чаще и чаще, словно сигнализируя о приближении… Фирлит открыл глаза. Темнота была еще более девственной, чем при опущенных веках. Конечно, он всё еще спал, но точно знал, что за сон ему снится. Точно понимал, что придет за темнотой и рвущим слух писком. Потому бывший Хранитель Чести не двигался, стараясь даже дышать не так часто, как обычно в предвкушении важной встречи.
Яркий свет острой сталью резанул по зрачкам: Фирлит не успел зажмуриться. Ему никогда не удавалось предсказать этот момент, каждый раз он оставался слеп, но каждый раз по-разному. Не видя окружающего, он то погружался в морские глубины, где тьма была осязаема, то скользил по шелковой поверхности искрящегося полотна, то зарывался лицом в теплую землю, лишаясь возможности глубоко дышать. Всякий раз новая пытка неизвестностью. Сегодня слепота била дрожью и ужасом. Фирлит попросту боялся открыть глаза.
