— Не стали мы его сюда брать, чтоб ногу не тревожить, — сказала мама Аля. — Мы над ним были высоко, вода вон как поднялась, и он с ней.
Коля взглянул на кору платана.
— Нормально, на отметине — плюс два сантиметра. Никакой паники.
— Все у него нормально, нога сломана — нормально, вода прибыла — нормально…
«Поскорей бы прилетели вертолеты», — подумалось мальчикам.
— Низкая облачность, на поиск вертолеты не вылетают, — словно услышав их мысли, сказал Коля. — Могут разбиться о скалы. А дозорные самолеты идут выше облаков.
— Но ведь кто-то должен нас спасти, — возмутился Вяч.
Покруживаясь, плыл мимо фанерный игровой домик.
— Он уже давно тут, — сказала мама Аля.
Коля откликнулся:
— А куда ему деться? — И объяснил мальчикам: — Чихорка русло камнями забила и на нас бросилась. И тут все стоки, все выходы к морю перекрыла, кустов, камней нанесла. Сама себя заперла.
Вот почему возле турбазы она обезводела…
— Вечереет, холодать стало. — Мама Аля, не спросясь, натянула на Вяча теплую женскую кофту, а Леся крест-накрест обвязала платком. Свесилась с помоста, укрыла Колю детским одеялом. Плотик качнулся, из-под него выбежали круги на еще светлую воду.
— Ма Аля, а где же Васса?
— Сидит без ума где-нибудь.
Вяч разогрелся от кофе:
— Ох, и жизнь, «Фантомас» в трех сериях!
Коля засмеялся, а мама Аля вдруг заплакала:
— Дурачки. Продукты из кладовой смыло до крупиночки, ничего не соображаете.
Татьяна выглянула из гамака:
— Отдохнуть ей надо, измаялась. Ляг, Алевтина. И вы укладывайтесь. Надо же, Фантомасы…
Мама Аля легла в гамак рядом с Димкой и затихла. И мальчишки легли, где сидели. Татьяна набросила на них сверху стеганку.
«Увидит, что телефон на турбазе не работает, и вернется, — думал Лесь. — Нет, не вернется, пойдет дальше, а куда?..»
Коля выпростал руку из-под детского одеяла, закинул за голову.
— Проклятое бездействие, — сказал он.
С помоста к нему тотчас свесились две опрокинутые макушки, носы — ноздрями вверх, и брови под вытаращенными глазами. Фантастическое зрелище.
— Да заберите вы свои башки, испугаться можно.
Забрали башки, уперлись локтями в помост.
Коля оттолкнулся от ствола, плотик подплыл ближе.
— Черт бы драл эту проклятую ногу! Если бы не она, я бы уж как-нибудь доплыл, пробрался в церквушку. Мы с ребятами в радиомастерской передатчик смонтировали, коротковолновый. Я его на шкаф сунул, чтоб мальчишки зря не крутили. Вода наверняка не достала… — В волнении приподнял голову, худыми пальцами прочесал прямые пряди волос. — Питание… — сказал он, — питание… Аккумуляторы использовать нельзя, хоть они в железных коробках. Концы проводов намокли, могут дать короткое… Но на шкафу, в свертке, батарейки для карманных фонарей, если их соединить последовательно… питания хватило бы передать SOS, только SOS…
Лесю показалось, что он не к ним обращается, а, волнуясь, думает вслух. Но Коля повернул к ним лицо.
— Пустой разговор, — резко сказал он. — Внутри церкви — вода, и снаружи вода. Дверь привалена камнями.
— А если в окно? — спросил Вяч.
— Окна узкие, как бойницы, и в решетках. Дайте напиться.
Вяч налил воды из бутыли, протянул кружку.
— Тебе больно, Коля?
— Нормально. Ложитесь.
Легли. Быстро спускались сумерки. Чихнул во сне Сережа. Тяжелый гамак заворочался, стало слышно — Сережа зачмокал. Татьяна его кормит. Конечно, он же еще грудной. А Димка не грудной. Ему нужна еда. И маме Але. И всем людям.
Полежали в тишине, опять услышали постукивание.
— Морзянка, — узнал Лесь.
— Точно.
Высунулись. Коля лежал, запрокинув голову. На бледном лице глаза казались белыми. Часы неясно поблескивали, выдавая движение руки. Отстукивал, как в забытьи: точка, тире, точка…
— Коля, ты нам?
— Спите. Я просто так.
Легли. Лесь шепнул Вячу:
— Не-а. Передает.
— Точно, — шепнул Вяч. — Только без ключа не передашь.
— Молчи. Опять.
Шумела и шлепала вода с горы. Снизу тихо и отчетливо летели сигналы. Некоторые повторялись. И мальчики медленно прочитали их: SOS! SOS! SOS!..
Боясь потерять сознание от боли, в отчаянии, что ничем не может помочь детям и женщинам, младший Мосолов заставлял себя действовать; заставлял работать память, которая сейчас просила только покоя; руку, чтоб не поддавалась слабости. Он выстукивал текст, который так неотложно, необходимо было передать: «SOS, говорит лагерь Ладонь-гора. Терпим бедствие. Присылайте саперов. Срочно взорвать перемычку. SOS! SOS!»
— Может, он играет? — прошептал Лесь.
— Он уже в десятый перешел, — усомнился Вяч.
— Может, взрослые тоже играют, только нам не показывают?
Над этим надо было подумать. Пока думали, надышали себе под одеяла и уснули.
И наступил вечер. А потом ночь.
