Теория фильмов - [32]

2.3. Альтюссер и возврат к Марксу

В 1950-х и 1960-х годах теоретические инновации, связанные с семиотикой и психоанализом, создали основу для оспаривания доминирующих социальных структур. Они способствовали созданию как критической терминологии, так и серии аналитических техник, которые считались более строгими и актуальными, чем существующие методологии. Что еще более важно, эти практики совпали с растущими разногласиями в среде студентов и диссидентов, которые начинали подвергать сомнению статус-кво во все более конфронтационной манере. Эта склонность к оппозиции еще более усиливалась, поскольку обе стороны затяжной Холодной войны вызывали разочарование и недовольство. Запад, например, хоть и руководствовался в своих действиях демократическими принципами, в то же время нередко прибегал к недобросовестным политическим методам и, как правило, ставил интересы капитализма выше интересов своих собственных граждан. Ситуация в Советской России была не менее проблематичной. Ее политика во многих областях стала тиранической, а меры по контролю Восточного блока становились все более репрессивными. Эти обстоятельства привели к тому, что многие отказались от односторонней политики как таковой и начали задаваться более фундаментальными вопросами о природе власти. И в поиске новых форм освобождения в то время существовала готовность рассмотреть более радикальные альтернативы. Такой способ оспаривания отнюдь не был явлением, присущим исключительно Франции, но в очередной раз именно французский теоретик, Луи Альтюссер, персонифицировал многие из этих проблем и оказал мобилизирующее влияние на современную теорию фильмов.

К середине 1960-х годов Альтюссер приобрел влиятельное положение в среде студентов. Однако, как и некоторые его коллеги, Альтюссер трудился в некоторой изоляции в те годы, пока к нему не пришло признание. Война и постоянные проблемы со здоровьем негативно сказались на ранних этапах профессиональной карьеры Альтюссера. В результате большую часть своей жизни он проработал в Высшей нормальной школе (École normale supérieure) обычным преподавателем философии (caïman, «кайман» на студенческом жаргоне) и выполнял роль куратора, помогавшего студентам в подготовке к квалификационным экзаменам. Необычность Альтюссера заключалась и в его приверженности Французской коммунистической партии (или PCF, что расшифровывается как Parti communiste français). Отношения между интеллектуалами и социалистической политикой стали еще более напряженными после того, как обнаружились нарушения со стороны Советского Союза, а также в связи с тем, что PCF была поглощена собственной внутренней борьбой за власть. Поэтому Альтюссер был несколько изолирован от других ученых и сдерживаем партийными приоритетами. Однако, несмотря на эти препятствия, Альтюссер начал способствовать важному переходу. Он знакомил своих учеников с Марксом и Лениным, возобновляя интерес у зарождающегося поколения ученых и при этом демонстрируя актуальность марксистской мысли для текущей политической борьбы. Тем самым он помог PCF возобновить шаткий альянс с интеллектуалами, например, путем изменения редакционной политики принадлежащего партии журнала «La Nouvelle Critique» и налаживания нерегулярных партнерских связей с «Tel Quel», ведущим интеллектуальным журналом того периода[25].

Хотя Альтюссер начал этот период как несколько маргинальная и вовлеченная в политику фигура, в скором времени он обрел известность благодаря близости своих взглядов к новой структуралистской парадигме. В этой связи он выступал за возврат к Марксу, в котором, как и в возврате Лакана к Фрейду, использовались термины и методы послевоенной французской теории. Во-первых, Альтюссер выявил эпистемологический разрыв, который разграничивал два отдельных периода в творчестве Маркса. Согласно этой точке зрения, ранние труды Маркса созданы под влиянием существующих философских традиций и, следовательно, запятнаны. Однако к 1845 году Маркс переключил свое внимание на создание новой философии, диалектического материализма, или, по выражению Альтюссера, науки истории. Эта особенность помогла Альтюссеру обойти некоторые предрассудки, оставшиеся от более поздних советских лидеров и при этом вытеснить Маркса из традиции либерального гуманизма. В отношении переосмысления идей Маркса как научного устремления у Альтюссера были две дополнительные цели. Во-первых, такой пересмотр позволял ему усложнить более механистические марксистские взгляды, в которых все социальные отношения определялись исключительно экономическими условиями. Во-вторых, это помогало адаптировать марксистский дискурс к социальным научным основам структурализма — славившегося более строгими формами анализа, а также своими ассоциациями с антиистеблишментом. Наука в этом отношении не была вопросом перетрактовки марксизма как рационалистической системы. Напротив, это был вопрос охарактеризования его принципов как теории, а именно тех концептов, для которых революционная борьба была необходимой практикой.

Расширяя эти две цели, Альтюссер ввел понятие структурной причинности. Эта концепция объясняет, каким образом способ производства, или капиталистическая система, детерминирует форму и реляционную логику своих продуктов, при этом зачастую оставаясь незаметным. Это называется отсутствующей причиной, или — в другом варианте — структурирующим отсутствием. Эта формулировка перекликалась с лакановским описанием субъекта как эффекта в цепи означающих и соотносилась с несколькими попытками Альтюссера связать идеи Маркса с психоаналитическими понятиями, например, сверхдетерминацией. Фраза «структурирующее отсутствие» впоследствии применялась в широком спектре контекстов и оказалась особенно полезной для более поздних теоретиков фильма, например, для Лоры Малви при разработке теории «мужского взгляда» (см. раздел «Феминистская теория фильмов» в главе 3).