Тайна озера Золотого. Книга 2 - [34]

— Ух, ты! Вот это да! — он брал в руки карабины, вскидывал их и целился, как при стрельбе.

— Ну че, Егорша, берем по одному, а третий Вовке Зырянову в обмен на велик! А?!

— Какой велик?! — у Егора внутри все дрожало, а ноги предательски подкашивались. — А нас за это не… арестуют? — добавил он осторожно.

— С чего баня-то пала? Пусть попробуют, — и Валька прицелился в темноту.

У Егора оборвалось сердце. Он уже не сомневался, что их арестуют и проведут по улице мимо школы со связанными руками. Вот стыд-то будет!

— Не дрейфь, Егорша! Патронов хватит. Отобьемся и от учителей, и от легавых. — Валька распотрошил коробку с патронами, пытаясь зарядить карабин. — Но сначала надо исследовать эти ходы, — Васюков кивнул в темноту.

Поднявшись по ступенькам, что уходили вверх и вправо, ребята довольно быстро уткнулись в узкую металлическую дверь.

— В столярку выходит, — подергав за кованую ручку, уверенно проговорил Валентин. — Ладно, пошли обратно.

Но и второй ход, стены которого и свод сначала были искусно выложены из камней, затем неожиданно превратился в монолитную скалу, то есть плавно перешел в пещеру и шагов через сто оказался завален огромными камнями.

— Ну, че теперь, Егорша? Че будем делать? А? — Валентин внимательно освещал завал, даже полазил по нему и зачем-то попробовал отвалить несколько неподъемных камней

— Пойдем домой, — как можно равнодушнее ответил Егор, но не смог скрыть притворство в голосе.

— Домой?! — удивился приятель, и яркий луч фонаря больно резанул Егора по глазам. — Тебе бы только домой к своим книжечкам да рисуночкам. Может, этими камнями монахов придавило. Давай отроем, а в награду попросим вот эти карабины. И чтоб с надписью, как на именном оружии. А?

— Да этому завалу сто лет, — Егорка по-взрослому сплюнул на россыпь валунов.

Когда они вылезли на поверхность, был уже вечер — теплый, тихий, оранжевый. Прячась от любопытных глаз, ребята быстро преодолели открытый участок перед школой и спустились к реке. Спрятавшись в зарослях прошлогодней крапивы, Валька, поставив на скальный уступ жестяную банку, успел сделать из карабина целых три выстрела, а Егор — два, как их взяли. Из милиции выпустили только в час ночи. Кроме того, Егору до утра пришлось выслушивать упреки родителей…

Глядя на то место, где когда-то находились могилки священников, Егор грустно улыбался. Да, есть что вспомнить.

3

До начала практики оставалось еще несколько дней, и Егор решил наконец сходить на речку и посидеть с удочкой. Погода стояла отменная. Редкие, разбросанные по небу облака стояли на месте. Солнце, точно спохватившись, торопливо нагоняя упущенное время, набросилось на землю и жгло ее, жгло, раскаляя камни, высушивая травы, высасывая отовсюду влагу. Все живое попряталось в тень. Даже люди, оглядываясь по сторонам, точно при обстреле, торопливо перебегали из одного прохладного пространства в другое. Легче всего дышалось утром, часов до одиннадцати.

Егор накопал жирных, разморенных теплом червей, слазил на крышу сарая за удочкой и отправился на речку. Она протекала сразу же под огородом. Спустившись с высокого берега, он точно нырнул в плотный воздух, насыщенный травяным духом — главным образом из запахов крапивы, полыни и рыбы. Втянул носом свое детство и будто снова стал маленьким, любопытным, наблюдательным.

Здесь ему было знакомо все: и каждый скальный выступ, и каждый камень — и громоздившийся вдоль берега, и торчавший из воды, и даже из тех, что таинственно мерцали под водой. Почти с каждым из них у Егорки было связано какое-нибудь событие…

В маленьких тихих заводях водомеры, как и много лет назад, без устали бегали себе короткими перебежками взад-вперед на тонюсеньких длинных лапках, меряя и перемеривая свои владения. Над самой водой то и дело зависали и что-то высматривали лупоглазые перламутровые стрекозы. Их прозрачные мельтешащие крылышки были едва заметны. Высмотрев добычу, они стремительно срывались с места, чтобы через мгновение зависнуть над другим участком заводи. В сухой колючей траве раздавалась нескончаемая пулеметная трескотня кузнечиков.

Речка текла медленно, лениво. Обласканная, прогретая солнцем, она кисельно огибала скальные выступы, лобастые камни, сонно терлась о галечные берега и лишь на перекатах слегка взбадривалась, волновалась, заигрывала яркими блесками.

Выйдя к заветному месту, где всегда водились крупные пескари, Егор присел, на корточках осторожно подкрался к самому берегу и замер, вглядываясь в прозрачную глубину. Льдистые рыбешки сновали в небольшой яме стайкой, время от времени вспыхивая серебром своих чешуйчатых кольчужек.

Для Егора время остановилось. Он забыл и про удочку, и про приближающийся зной. С умилением он смотрел и смотрел на суету рыб, на вечное движение косматых водорослей, которые послушно выгибались под невидимыми подводными потоками. Чуть в стороне, на мелководье, густые стайки мальков то и дело шарахались от видимой или мнимой угрозы.

Незаметно запахи и звуки реки, знакомые с детства, поглотили Егора, отыскали и разбудили в его памяти давнее, вернули на десяток лет назад. И вот уже пахнуло костерком, у которого они, пацаны десяти-двенадцати лет, греются после длительного купания, сушат трусы, помахивая ими над самым огнем, покуривая сухую крапиву и наперебой хвастаясь, кто раньше в этом году начал купаться. А к гомону ребят добавляются мычание коров, возвращающихся с поскотин, глуховатый звон колокольчиков на их шеях, окрики пастуха, выстрелы хлыста. С огородов слышны крики матерей, зовущих домой своих чад. Уходить с реки неохота. А тут и вечерний комар зазвенел тонко, жалобно, испуганно…