Сюрпрайз (Петербургские мосты) - [6]
Каблук соскочил со ступеньки. И она чуть не навернулась вниз. Вцепилась руками в узенькое перильце. Кое-как скинула туфли и стала спускаться босиком. Приключение должно заканчиваться… вовремя. Веранда, второй этаж, за поворотом лестница. И тут она увидела своего собеседника. Он стоял у книжного стеллажа, раскинув руки в стороны, подогнув ногу и уперев ею во вторую снизу полку. Казалось, что он распят на книжном стеллаже. Или что он удерживает его своим телом от падения. На лице — странная гримаса. Оля не сразу поняла почему. И тут она разглядела у него во рту телефон.
Оля осторожно, будто перед нею сейчас был мертвец, из рук которого нужно было выдернуть уже ненужную тому вещь, двумя пальцами взяла телефон. Челюсти разжались… Оля еще на секунду задержалась: серые глаза, небритость щеки, полные, в общем-то неприятные губы… Вот так опускаются мосты, сводя на мгновение вместе двух совершенно разных людей, чтобы потом навсегда их развести по разным берегам. К черту, к черту…
Она не помнила, как выскочила в окно. Наспех натянула туфли и выглянула из-за угла дома. Игорь стоял у калитки и громко, как всегда это делал, разговаривал по телефону:
— Значит, решили. Денег это много не заберет. Пока первый этап. Дальше посмотрим. Все давай. До созвона.
Он удивился, увидев, как она идет, проскальзывая под провисшей яблоневой веткой.
— Опа-на! А ты здесь откуда?
— А ты?
— Нет-нет, погоди. Тебе про дачу Санек слил? Он, да?
— Так это и был твой сюрпрайз?
Оля украдкой бросила взгляд на пустые окна веранды.
— Какой же это теперь сюрпрайз? Вот гад.
Игорь открыл дверцу. Садясь в машину, Оля еще раз посмотрела на окна веранды. И ей показалось, что она увидела лицо. Игорь завел машину. И Оля будто услышала грохот, услышала как тысяча книг, шелестя страницами, поднимая облака пыли, разлетелась по полу веранды.
Оля посмотрела в зеркало заднего вида. Поворот — и улица, на которой была дача актрисы Кмит, потерялась из виду. Они выехали на шоссе.
— Ты знаешь, чья это дача? Кто ее хозяин? — спросила она.
— Кто ее хозяин? — скривил губы Игорь. — Догадайся с пяти раз. Я ее хозяин.
Оля ткнула пальцем в экран телефона. Набрала фамилию Кмит.
— Нет, кто был ее хозяином?
— И кто?
— Инна Кмит. — Оля показала фото из «вики».
— Это кто?
— Одна известная актриса. Снималась в фильме «Она вас любит».
Оля пробежала глазами короткую статью про актрису. У нее не было сыновей. Только дочь. Что за фигня! Она посмотрела в окно, перед глазами мелькали деревья, сквозь них било солнце, рисуя своим проблесками фантастические узоры, стирающие и лес, и дорогу, и встречные машины. И теперь все недавнее казалось Оле каким-то странным обманом. И дача эта с трехэтажной верандой, и явление ее прошлого владельца, любителя коньяка и сигареты, сына актрисы Кмит, и книга про деревянные мосты, и рассказ про Олю, другую, идущую будто с другой стороны разведенного моста. Потому что все это как бы одновременно было и не было. Ведь любитель коньяка и сигареты не был сыном актрисы Кмит, и дача эта была не его дача, и книга оказалась фальшивкой, причем, двойной, потому что истории про Олю в ней не было. А была только пыль прошловековых букв. И даже то, что она оказалась на дачном участке, не зная о том, что его выкупил Игорь, это тоже выглядело какой-то неправдой, небылью, фальшью, шуткой вымороченной реальности.
— Как ты сказала? Кмит? — Игорь еще больше опустил стекло. — В договоре другая фамилия стояла. Лазарева какая-то. Да в общем-то и пофиг. Теперь она моя. И завтра здесь будет экскаватор. Снесет ко всем чертям эту рухлядь. А потом здесь будет вот такой особнячок.
Он наклонился, открыл бардачок, выдернул оттуда файлик с бумагами и бросил Оле на колени. Оля заметила внутри бардачка кружевную тряпку.
— Это проект загородного дома. Посмотри. Вот такой здесь тебе будет сюрпрайз. Все уже схвачено, за все уплочено.
Оля смотрела на картинку будущего особняка.
В салоне почти неуловимо пахло женскими духами. И Оля подумала, что никуда она с Игорем не поедет, а выйдет у ближайшего метро. Приключение должно заканчиваться вовремя.
«л-т Пичужкин. Хорошо. Ответьте тогда на другой вопрос. Каким образом вы возвращались из… из прошлого? гр-н Лиховской. Таким же. Подходил и открывал дверь».
«Йозеф Крааль (1963–1149) — чешский алхимик и рисовальщик. Как говорят, связал воедино расстояния и годы, жил в обратном ходе времени. Оставил после себя ряд заметок о своих путешествиях. Йозеф Крааль отмечает, что продал последние мгновения своей жизни шайтану Ашкаму Махлеби. Если это действительно так, то последние факты жизни Йозефа Крааля скрыты в одном из устройств, которые находятся в коллекции членов Brewster Kaleidoscope Society».
«В среду всегда была осень. Даже если во вторник была зима или весна, а в четверг — лето или весна. Осень. С моросью, вечной, как телевизионные помехи. С листопадом, когда падали с ветвей не листья и календарные листочки, а медные листы — сагаты, караталы, кимвалы, прочие тарелки, и звук их длился пусть едва слышно, но весь день, существуя как часть пения».
Десять лет назад украинские врачи вынесли Юле приговор: к своему восемнадцатому дню рождения она должна умереть. Эта книга – своеобразный дневник-исповедь, где каждая строчка – не воображение автора, а события из ее жизни. История Юли приводит нас к тем дням, когда ей казалось – ничего не изменить, когда она не узнавала свое лицо и тело, а рыжие волосы отражались в зеркале фиолетовыми, за одну ночь изменив цвет… С удивительной откровенностью и оптимизмом, который в таких обстоятельствах кажется невероятным, Юля рассказывает, как заново училась любить жизнь и наслаждаться ею, что становится самым важным, когда рождаешься во второй раз.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Люси и Гейб познакомились на последнем курсе учебы в Колумбийском университете 11 сентября 2001 года. Этот роковой день навсегда изменит их жизнь. И Люси, и Гейб хотят сделать в жизни что-нибудь значительное, важное. Гейб мечтает стать фотожурналистом, а Люси – делать передачи для детей на телевидении. Через год они встречаются снова и понимают, что безумно любят друг друга. Возможно, они найдут смысл жизни друг в друге. Однако ни один не хочет поступиться своей карьерой. Гейб отправляется на Ближний Восток делать фоторепортажи из горячих точек, а Люси остается в Нью-Йорке.
Три женщины-писательницы из трех скандинавских стран рассказывают о судьбах своих соотечественниц и современниц. О кульминационном моменте в жизни женщины — рождении ребенка — говорится в романе Деи Триер Мёрк «Зимние дети». Мари Осмундсен в «Благих делах» повествует о проблемах совсем молодой женщины, едва вступившей в жизнь. Героиня Герды Антти («Земные заботы»), умудренная опытом мать и бабушка, философски осмысляет окружающий мир. Прочитав эту книгу, наши читательницы, да и читатели тоже, узнают много нового для себя о повседневной жизни наших «образцовых» северных соседей и, кроме того, убедятся, что их «там» и нас «здесь» часто волнуют одинаковые проблемы.
Роальд Даль — выдающийся мастер черного юмора и один из лучших рассказчиков нашего времени, адепт воинствующей чистоплотности и нежного человеконенавистничества; как великий гроссмейстер, он ведет свои эстетически безупречные партии от, казалось бы, безмятежного дебюта к убийственно парадоксальному финалу. Именно он придумал гремлинов и Чарли с Шоколадной фабрикой. Даль и сам очень колоритная личность; его творчество невозможно описать в нескольких словах. «Более всего это похоже на пелевинские рассказы: полудетектив, полушутка — на грани фантастики… Еще приходит в голову Эдгар По, премии имени которого не раз получал Роальд Даль» (Лев Данилкин, «Афиша»)