Страшно ли мне? - [3]
«Почему ты меня не разбудила?» — спросила Анчка.
«Ты спала как убитая».
«Спасибо тебе за этот отдых. И безопасность. Теперь ты подремли. Хоть немного».
«Нельзя. Уже светает».
Сижу на скале. Вокруг меня трупы. Я ходила от мертвого к мертвому. Закрывала им глаза. Все равно. Итальянцы. Немцы. Партизаны. Закрывала им глаза, как машина. Я превратилась в машину? Что я? Кто я?
Пока Анчка уговаривала меня поспать, мимо нас пробежал партизан. Потом еще один и еще. Они драпали.
«Бегите!» — кричали они.
На нас напали.
«Придурки!» — закричала Анчка, схватила пистолет и бросилась в противоположную сторону.
«В атаку, в атаку!» — орала она как безумная.
Я побежала за ней, тоже вопя. Терпеть не могу свой голос, когда кричу. Перепрыгивая через кусты, я неслась навстречу жизни или смерти. Уж лучше умереть, чем убегать. За нами неслись другие партизаны, те, кто еще секунду назад улепетывал.
Сижу на скале и смотрю на мертвых. В отряде все, кроме четверых, уцелели. Я, что, правда, превратилась в машину?
«И откуда у вас, у баб, такая сила?»
Это что, похвала? Связной пришел с приказом — пора в наступление.
Как давно я не глядел на огонь. Сижу вот здесь в тепле и жду, когда в котелке сварится похлебка. Последние десять дней мы ели только кору, и десять наших раненых умерло. Может быть, я уже не в себе? Не знаю, откуда только черпаю всю эту силу. Это не сила. Ярость и исступление. Мгновение. Здесь и сейчас. Мгновение, когда тебе нечего терять. Ты смотришь противнику в глаза и знаешь: он или я! Он или я? Иногда мне хочется, чтобы это был я. Хочется, чтобы все это раз и навсегда закончилось.
Слышал, что они с Анчкой спаслись и были назначены, одна — командиром, другая — комиссаром батальона. Не знаю, кто из них командир, а кто комиссар. Все равно. Там, в штабе, что, решили посмеяться над мужиками? Я слышал, она жива. Поговорю с ней, когда ее встречу. К тому же ее брат при мне.
Малой марширует возле костра, отдавая честь невидимым командирам, и повторяет без остановки: «Я партизан, я партизан».
Бедняжка, ведь он понятия не имеет, что его ждет. Но сейчас он горд. Ждет, не дождется, когда расскажет обо всем сестре и братьям Дождется ли? Не знаю. И почему мне за него так страшно? Больше, чем за себя.
Вчера мы отбили замок, где я работал до войны. Семья графа давно уехала, и здание заняли итальянцы. Замковая библиотека сгорела. У меня еще осталось несколько графских книг. Он все время давал их мне почитать и обсуждал их со мной. Прощаясь вечером, он всегда передавал привет моим домашним и утешал: вот заработаешь и сможешь отправиться за океан на поиски отца. Слабое утешение, конечно, но ненадолго немного помогало.
Наш приходской священник долго уговаривал маму и, наконец, она сдалась. Меня отправили в Любляну, в школу Святого Алоизия. Там я по ночам плакал, а когда по секрету признался однокласснику, что не хочу быть господином, то меня немедля отправили назад в деревню. В деревню, где правили нищета и подозрительность. В деревню, куда можно добраться только пешком, где в каждом доме своя горестная история. В деревню на теневой стороне холма. Под названием Богунеугодная. Так оно и есть.
Но — Бог. С ним у меня, так или иначе, свои счеты. Пока он всегда меня предавал. Так что я оставил его в покое. Насовсем.
К костру подсел человек. Я им восхищался. Впрочем, нет… Я его уважал. Он вернулся из Испании. Знает, что такое война, и знает, что такое гражданская война. И знает, как это, когда брат идет на брата, глаза в глаза, когда они по разные стороны. Все знает, но об Испании не хочет говорить.
«Забудь», — отвечает каждый раз, когда я его спрашиваю.
«Забудь».
«Видел ее», — говорит.
«Но придется тебе постараться. Слишком много воздыхателей».
Думал, придушу. Он только ухмыльнулся в ответ. Его в Любляне ждет жена. И ребенок. Что с ними? Спит ли он хоть когда-нибудь спокойно?
Подремлю. Здесь, у костра. Не помню, когда в последний раз было так тепло. Малого укутаю в одеяло. Он уже крепко спит, зажав в руке пилотку с красной звездой. Спокойной ночи! Никто не знает, что будет утром. Покой. Тишина. Страх.
Мария пришла к партизанам в красной юбке.
«С ума сошла!» — наорал на нее партийный секретарь.
«Тебя же видно за километр!»
Мария заплакала: «Ты мне не секретарь. Я не член партии. И я убегала, убегала. Я смотрела с холма, как горит мой дом. Брат, сестра и я. Все побежали в разные стороны. Когда мы домой пришли, то папа и мама лежали застреленные перед домом. Мы, все трое, побежали. Красная юбка. Мама мне ее сшила для первого дня в новой школе».
Мы переглянулись. Надо переправить ее в безопасное место.
«Сегодня ночью посплю рядом с ней», — сказала я.
Если вообще кто-нибудь ночью заснет.
Смотрю на Марию. Она жила в соседнем доме. Я ей завидовала, это правда. И она это знает. Я ей откровенно сказала. За несколько месяцев до войны ее семья вернулась из Америки. Она видела море. Плыла по нему на корабле. Море. Увижу ли я когда-нибудь море?
Мария всхлипывает. Не знаю, что ей сказать. Что я восхищалась ее отцом? Помню, как мы пришли к нему, когда итальянцы и немцы заняли город. На здании ратуши какое-то время висел немецкий флаг, а потом опять итальянский. Так их потом и меняли. Город наводнила свастика, а гимназию отдали под итальянский военный госпиталь. Нам оставили только несколько классных комнат. Учитель итальянского и географии, родом откуда-то из Тосканы, все время нам повторял: «Дети, забудьте о политике. Итальянский язык и география вам пригодятся. Забудьте о политике. Забудьте».
Книгу «Дорога сворачивает к нам» написал известный литовский писатель Миколас Слуцкис. Читателям знакомы многие книги этого автора. Для детей на русском языке были изданы его сборники рассказов: «Адомелис-часовой», «Аисты», «Великая борозда», «Маленький почтальон», «Как разбилось солнце». Большой отклик среди юных читателей получила повесть «Добрый дом», которая издавалась на русском языке три раза. Героиня новой повести М. Слуцкиса «Дорога сворачивает к нам» Мари́те живет в глухой деревушке, затерявшейся среди лесов и болот, вдали от большой дороги.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Книга представляет сто лет из истории словенской «малой» прозы от 1910 до 2009 года; одновременно — более полувека развития отечественной словенистической школы перевода. 18 словенских писателей и 16 российских переводчиков — зримо и талантливо явленная в текстах общность мировоззрений и художественных пристрастий.
«Ты ведь понимаешь?» — пятьдесят психологических зарисовок, в которых зафиксированы отдельные моменты жизни, зачастую судьбоносные для человека. Андрею Блатнику, мастеру прозаической миниатюры, для создания выразительного образа достаточно малейшего факта, движения, состояния. Цикл уже увидел свет на английском, хорватском и македонском языках. Настоящее издание отличают иллюстрации, будто вторгающиеся в повествование из неких других историй и еще больше подчеркивающие свойственный писателю уход от пространственно-временных условностей.
Словения. Вторая мировая война. До и после. Увидено и воссоздано сквозь призму судьбы Вероники Зарник, живущей поперек общепризнанных правил и канонов. Пять глав романа — это пять «версий» ее судьбы, принадлежащих разным людям. Мозаика? Хаос? Или — жесткий, вызывающе несентиментальный взгляд автора на историю, не имеющую срока давности? Жизнь и смерть героини романа становится частью жизни каждого из пятерых рассказчиков до конца их дней. Нечто похожее происходит и с читателями.
«Легко» — роман-диптих, раскрывающий истории двух абсолютно непохожих молодых особ, которых объединяет лишь имя (взятое из словенской литературной классики) и неумение, или нежелание, приспосабливаться, они не похожи на окружающих, а потому не могут быть приняты обществом; в обеих частях романа сложные обстоятельства приводят к кровавым последствиям. Триллер обыденности, вскрывающий опасности, подстерегающие любого, даже самого благополучного члена современного европейского общества, сопровождается болтовней в чате.