Стихотворения, 1859–1860 гг. - [15]

Без крыльев летать не умею?

Устал я, устал. У судьбы под рукой

Душа моя отдыху рада.

Покоя хочу я; мне нужен покой,

А счастья мне даром не надо!

Современный гений

Он гений говорят, – и как опровергать

Его ума универсальность?

Бог произвел его, чтоб миру показать

Души презренной гениальность.

Изменник царственный! он право первенства

У всех изменников оспорил

Он все нечистое возвел до торжества

И все святое опозорил.

Диплом на варварство, на низости патент

Стяжал он – подлости диктатор,

Клятвопреступник, тать, бесчестный президент

И вероломный император!

Он говорит: «Клянусь!», а сам уж мысль таит

Смять клятву, изорвать присягу,

«Империя – не брань, но мир», – он говорит,

А сам выдергивает шпагу.

Достигнув вышины чрез низкие дела,

В Италию просунул лапу.

Пощупал – тут ли Рим и дядина орла

Когтями он пригладил папу;

Опутав Англию своим союзом с ней,

Ей поднял парус дерзновенной,

И немощь жалкую лоскутницы морей

Он обнажил перед вселенной;

Свою союзницу на гибель соблазнил

Сойти с родной ее стихии;

Защитник Турции, ее он раздавил

Защиту противу России, —

И тонет в оргиях, и гордо смотрит он

На свой Париж подобострастной,

И, перед ним склонясь, продажный Альбион

С своей монархией безгласной

Ему сметают пыль с темнично-белых ног

И веллингтоновской подвязкой

Венчает нашего предателя чулок,

Быль Ватерло почислив сказкой.

Убейте прошлое! пусть дней новейших суд

Во прах историю низложит!

Бытописатели вновь примутся за труд

И прах разроют… но, быть может,

До дней сих доведя рассказ правдивый свой

И видя, как упрек здесь горек

Для человечества, дрожащею рукой

Изломит грифель свой историк

И разобьет скрижаль!.. Но летопись греха

И гнусных козней вероломства

На огненном крыле могучего стиха,

Дойдет, домчится до потомства

И передаст ему, как страсбургский буян,

Нахал, питомец беззаконий,

С прикормленным орлом, бесстыдный шарлатан,

Мятежник, схваченный в Булоньи,

И из тюрьмы беглец – законами играл

И всем святым для человека

И, стиснув Францию, с насмешкой попирал

Высь девятнадцатого века………

Гюго! твой меткий ямб в порыве гневных сил

Ему бессмертье обеспечил,

Ты хищника стихом железным заклеймил

И стыд его увековечил,

И жаль мне одного, что этот срам вверял

Ты гармоническому звуку

И что, его клеймя, невольно замарал

Ты поэтическую руку.

А ты пока сияй, верховный образец

Измен, разбоев и предательств!

Ты видишь, для тебя язык богов певец

Готов унизить до ругательств,

Но время разорвет твою с фортуной связь,

Гигант нечестия в короне!

Хлам человечества! Увенчанная грязь!

Монарх с пощечиной на троне.

Та ли это?

Боже мой! Она ли это?

Неужели это та,

Пред которою поэта

Бурно двигалась мечта?

Та ли это, что, бывало,

Очи вскинув иль склоня,

Сына грома и огня

Возносила и свергала;

И рассыпчатых кудрей

Потрясая черной прядью,

Трепетала над тетрадью

Гармонических затей;

И глазами пробегая

По рифмованным листам,

Пламенела, прилагая

Пальчик к розовым устам?

Та ль теперь – добыча прозы —

Отмечает лишь расход,

На варенье щиплет розы

И солит янтарный плод?

Та ль теперь в углу тенистом,

С преклоненной головой,

Целый день сидит за вистом

Безнадежною вдовой!

В чепчик с блондовой оборкой

Да в капот облечена —

Над козырною шестеркой

Призадумалась она…

Взносит руку – угрожает,

Но, увы! Сия гроза

Уж не сердце поражает, —

Бьет червонного туза!

7 апреля 1857

Христос воскрес!

Воскресни ж все – и мысль и чувство!

Воспрянь, наука! Встань, искусство!

Возобновись, талант словес!

Христос воскрес

Возобновись!

Воскресни, Русь, в обнове силы!

Проснись, восстань из недр могилы1

Возникни, свет! Дел славных высь,

Возобновись!

Возникни, свет!

Христос во гробе был трехдневен;

Ты ж, Русь… Творец к тебе был гневен;

Была мертва ты тридцать лет,

Возникни, свет!

Была мертва!

На высоте, обрызган кровью,

Стоял твой крест. Еще любовью

Дышала ты, но голова

Была мертва.

Дышала ты, —

И враг пришел, и в бранном зное

Он между ребр твоих стальное

Вонзил копье, но с высоты

Дышала ты.

Вонзил копье —

И се: из ребр твоих, родная,

Изыде кровь с водой Дуная

И враг ушел, в тебя свое

Вонзив копье.

И враг ушел!

Воскресла б ты, но, козни сея,

Тебя жмет нечисть фарисея,

Чтоб новый день твой не взошел,

А враг ушел.

Твой новый день

Взойдет – и зря конец мытарствам,

Ты станешь новым, дивным царством.

Идет заря. Уж сдвинул тень

Твой новый день.

Идет заря.

Не стало тяжкого молчанья;

Кипят благие начинанья,

И на тебя с чела царя

Идет заря.

И се – тебя

Не как Иуда я целую,

Но как разбойник одесную;

«Христос воскрес» – кричу, любя,

О, Русь, тебя.

Христос воскрес!

И ты, земля моя, воскресни,

Гремите, лиры! Пойтесь, песни!

Отчизна! Встань на клик небес!

Христос воскрес!

Авдотье Павловне Баумгартен

Примите! Груз стихов моих

Вам представляю в этих томах;

Немало вы найдете в них

И чувств, и мыслей, вам знакомых

Чего не понял бы никто,

Я знаю – все поймется вами;

Душой доскажется вам то,

Что не досказано словами.

Еще при юности огне

Вы светлой музой были мне,

Светилом дней тех незабвенных,

Моею лучшею мечтой,

Предметом песен вдохновенных

И стонов лиры золотой.

С какою сладкой нервной дрожью

Стихи, что я для вас слагал,

Бывало, к вашему подножью

Я с сердцем вместе повергал!

И каждый взгляд ваш благодарный

Мне был – источник новых сил;

Меня он в мир высокопарный,

В соседство к богу возносил;