Стихотворения, 1859–1860 гг. - [17]

Но в скудной жизни мне дана

Неограниченность одна —

Неограниченность желаний.

Желаньем в вечность я лечу;

И – червь земли – в быту убогом

Я всемогущим быть хочу,

Я быть хочу – безумец – богом.

Я чуть ступил – и изнемог,

Но с жалкой слабостью своею

В своих желаньях я, как бог,

Я беспредельностью владею,

И повелительно свою

Тебе я возвещаю волю,

И блага все тебе на долю

В прямых желаньях отдаю;

И – близок час: перегорая

В последнем пламени любви,

Тебе скажу я, умирая:

«Прости! Будь счастлива! Живи!»

«Поселившись в новой кельи…»

Поселившись в новой кельи

Стран измайловских в глуши,

За привет на новоселье

Благодарность от души

Лавроносному поэту

Всеусердно приношу

Я любезность, и прошу

Озарять мой темный угол

Поэтическим лучом,

Хоть иные – то как пугал

Рифм боятся, да и в чем

Не дано им как-то вкусу:

Пусть боятся. Храбрость трусу

И несродна; – их потреб

Музы чужды; что им Феб?

Мы ж – присяжники искусства —

Стариною как тряхнем,

Новичков – то силой чувства

Всех мы за пояс заткнем.

современные вопросы,

Канканируя, они

Пусть решают! Мы ж в тени

Гаркнем: прочь, молокососы!

Тяжба с нами вам невмочь.

Знайте: можем всех вас в купе

Мы в парнасской нашей ступе

В прах мельчайший истолочь.

Игра в шахматы

Войско стоит против войска. Готовятся к бою.

Высится гордо над всеми король головою.

Пешки стоят впереди. – Им сначала идти и валиться.

В задних рядах королева и важные лица.

Падают пешки. – То сволочь! Никто и не плачет.

Пусть очищается прочим; а конь через головы скачет.

Строются планы, к врагов пораженью приемлются меры.

Накось, облическим шагом идут офицеры.

Башни стоят по углам. Их натуре не свойственно прыгать.

Сам же король иногда в своей сфере домашней

Башню швырнет через себя, да и станет за башней;

А поелику царю неучтиво сказать: ретируйся! —

Коротко и нежно ему говорят: рокируйся!

Он безопасного места заранее ищет в сражениях,

Важности ради великой не быстр он в словах и движеньях.

С клетки на ближнюю клетку ступает направо, налево,

Взад и вперед, да и только. – А вот – королева,

Та семимильно шагает и наскось и прямо;

Многое ей позволяется. – Это ведь дама!

То через все поле сраженья, через смутную пашню

По-офицерски летит она вкось, то как башню

Прямо ее переносят: ее и противник уважит:

Ей приготовя удар, – «Берегись!» – он ей скажет.

Если опасность грозит королю, тот удар не творится

Сразу ему: предварительно «шах» говорится.

Случай коль есть заслонить, то и с места его не сдвигают,

Пусть не тревожится! Все короля охраняют.

На смерть все пешки пойдут и фигуры: ни слова,

Пасть за него и сама королева готова.

Если шах от коня, то нельзя оградить – это значит:

Сам уходи! Ибо конь чрез ограды все скачет.

Если же мат королю, то хоть сил еще много,

Войско сдается бессорно. – Прямая дорога

Всем остальным тут фигурам и пешкам – путь в ящик.

Здесь представляется участи общей образчик.

Тут, не боясь уж подвергнуться царскому гневу,

С пешками вместе кладут короля, королеву,

Знать тут и сволочь – все вместе. Таков уж обычай!

Кто победил, кто сражен – все туда, без различий!

Кончена партия. – Ходы все те ж на земле повторяя,

Смертный волнуется партию жизни играя.

Разница та, что игрок сам в игру ту невольно

Вводится высшею силой, подчас хоть и больно.

Мнит он: «Я двигал игру всю», – а рок самого его двигал,

Сам он и пешкой служил, да и конником прыгал.

Был офицером и башней. «Мат» – скажет верховный указчик,

Сходит с доски он игральной и прячется в ящик.

Песнь радости [из Шиллера]

Радость! Ты искра небес; ты божественна

Дочь Елисейских полей!

Мы, упоенные, входим торжественно

В область святыни твоей.

Все, что разрозненно светским дыханьем,

Вяжешь ты братства узлом;

Люди там – братья, где ты над сознанием

Легким повеешь крылом.

(Хор)

Всем – простые объятья!

Люди! Всех лобзаем вас.

Там – над звездным сводом, братья,

Должен быть отец у нас.

С нами пируй, кто подругу желанную,

Дружбы нашел благодать,

Кто хоть единую душу избранную

Может своею назвать,

Знает, как бьется любовию сладкою

Жаркая грудь на груди!..

Если ж кто благ сих не ведал, – украдкою,

С плачем от нас отойди!

(Хор)

Все, над чем лик солнца ходит,

Пусть обет любви творит!

Нас туда любовь возводит,

Где неведомый царит.

К персям природы припав, упивается

Радостью каждая тварь:

Добрый и злой неудержно кидается

К этой богине в алтарь.

Радость – путь к дружбе, к сердечному счастию,

К чаше с вином золотым;

Червь упоенный ползет к сладострастию,

К богу летит херувим.

Хор

Люди, ниц! Во прах главами!

Сердце чует: есть творец.

Там он, люди, над звездами —

Царь ваш, бог ваш и отец.

Радость – пружина в часах мироздания.

Маятник этих часов.

Радость! Ты – пульс в организме создания,

В жилах вселенной ты – кровь.

Долу – ты цвет вызываешь из семени;

В небе – средь вечной игры,

Водишь по безднам пространства и времени

Солнцы, планеты, миры.

Хор

Как летят небес светила,

Так по дольнему пути

Каждый, братья, в ком есть сила,

Как герой на бой – лети!

Радость! ты путь указуешь искателю

К благу – к венцу бытия;

В огненном зеркале правды – пытателю

Зрима улыбка твоя;

Смертному веешь ты солнечным знаменем

Веры с крутой высоты;

В щели гробов проникающим пламенем

Блещешь меж ангелов ты.

Хор

Люди! Наш удел – терпенье.

Всяк неси свой в жизни крест!