Сперонара - [138]

После шести- или восьмичасового перехода под палящим солнцем, от которого кожаные сапоги раскалялись настолько, что обжигали ноги, перед нами предстал город, где нам предстояло пообедать; он состоял из двух-трех рядов одноэтажных домов, построенных на одинаковом расстоянии друг от друга и удивительно напоминавших издали детские игрушки.

Спешившись у дверей главного постоялого двора, мы с удовольствием обнаружили, что в нем имеется кое-какая кухонная утварь, причем не слишком запущенная на вид; но Сальвадоре тут же умерил радость, которую вызывало в нас это зрелище, призвав нас как можно быстрее пустить эту утварь в ход, так как утром мы уже потеряли целый час на то, чтобы согреться, и нам следовало наверстать упущенное время за счет обеда, чтобы не слишком поздно добраться до скал Меццоюзо. Как ни мучил нас голод, мы осознали важность этого предупреждения и принялись всячески поторапливать хозяина. Но это не помешало тому, что обед, оказавшийся омерзительным, отнял у нас целых два часа. Очередная задушенная кошка, внесенная в наш счет по вине Милорда, свидетельствовала о том, что ему повезло больше, чем нам.

Около пяти часов мы снова двинулись в путь. Поскольку ущелье, через которое нам предстояло пройти, находилось всего лишь в шести милях от Корлеоне, где нас так отвратительно накормили, мы увидели его приблизительно в четверть седьмого. Это был всего-навсего проход между двумя горами, одна из которых была отвесной, а другая — с довольно крутым склоном, сплошь усеянным камнями, которые скатывались с вершины и во время своего падения останавливались в полнейшем беспорядке. Мы должны были добраться до ущелья ближе к семи — то есть еще при свете дня. Сальвадоре указал на этот проход концом своей палки, а затем, пристально глядя на нас, словно пытаясь оценить, какое впечатление произведет на нас это сообщение, заявил:

— Если и стоит чего-то бояться, то это будет там.

— Что ж, тогда прибавим шагу, — ответил я, — ведь если нам и в самом деле что-то угрожает, то лучше встретить опасность при свете дня, чем дожидаться, когда она застанет нас врасплох в темноте.

— Пошли, — сказал Сальвадоре.

Положив руку на головку передней луки моего седла, он принялся голосом понукать наших мулов, и они пошли рысью.

Мы быстро продвигались вперед. Кама, чтобы не задерживать нас, снова уселся среди багажа и следовал за нами, уцепившись за веревки, которыми были перевязаны вещи. Он слышал кое-что из опасений, высказанных Сальвадоре, и выглядел крайне обеспокоенным. Поскольку у Жаде-на был карабин, а у меня двуствольное ружье, я предложил повару взять пистолеты, чтобы, если понадобится, прийти нам на выручку, но, услышав это предложение, Кама до того перепугался, что едва не свалился с мула. Поэтому Жаден не стал вынимать пистолеты из седельной кобуры.

Примерно в трехстах шагах от прохода Сальвадоре остановил моего мула. Так как этот мул возглавлял шествие, два других мула немедленно последовали его примеру; после этого Сальвадоре, велев нам оставаться там, где мы были, ибо он только что заметил за одной из скал конец ружейного ствола, оставил нас и направился прямо к указанному месту.

Мы решили воспользоваться этой короткой остановкой, чтобы проверить, в порядке ли наше оружие. В каждом из стволов моего ружья было по две сцепленные пули, столько же в карабине Жадена и в его пистолетах. Так как пистолеты были двуствольные, мы могли сделать семь выстрелов; к тому же наши ружья заряжались с казенной части, и потому мы могли перезарядить их достаточно быстро, чтобы в случае необходимости второй выстрел следовал почти сразу же за первым.

Мы смотрели вслед Сальвадоре с неослабным, вполне понятным вниманием. Он двигался быстрым и твердым шагом, не выказывая ни малейших признаков нерешительности; вскоре мы увидели, как из-за угла скалы вышел какой-то человек; Сальвадоре подошел к нему, и оба они, обменявшись несколькими словами, скрылись за скалой.

Минут через десять Сальвадоре появился один и направился к нам. Мы пытались понять издали по выражению его лица, с какими новостями он возвращается, но это было невозможно. Наконец, когда он оказался в нескольких шагах от нас, я не выдержал и спросил:

— Ну что, как дела?

— Как я и предвидел, они не хотят нас пропускать.

— Как! Они не хотят нас пропускать?

— Да, если вы не заплатите им за проход.

— И много ли они требуют?

— О нет! По-моему, всего пять пиастров.

— Ах! — со смехом воскликнул Жаден. — Да ради Бога! Вот разумные люди, и я предпочитаю иметь дело скорее с ними, чем с хозяевами гостиниц.

— Сколько же их там, — спросил я, — что они считают себя вправе облагать нас налогом?

— Их двое.

— Как! Всего двое?

— Да; остальные находятся на дороге из Армианцы в Полицци.

— Что вы на это скажете, Жаден?

— Что ж! Я скажу, что раз их только двое, а нас четверо, то это нам следует взыскать с них пять пиастров.

— Любезный Сальвадоре, — продолжал я, — сделайте одолжение, вернитесь к этим господам и скажите им, что мы предлагаем им не делать резких движений.

— В противном случае, — подхватил Жаден, — я натравлю на них Милорда. Не правда ли, собачка? Ты хочешь скушать грабителя, собачка? А?