Специалист по исполнению желаний - [26]

— Представляю, какой переполох сейчас стоит в конторе, — сочувственно произнёс я. — Всё-таки семья Блата. Наверное, уже и Департамент подключили.

— Не представляешь, Горыч, — Анфиска задумчиво повертела в руках ещё один выпитый «напёрсток» кофе. — Потому что никакого ажиотажа нет. Во-о-бще.

Последние слова она произнесла нараспев, словно поставила в конце предложения восклицательный знак.

— А что есть? — не понял я.

— А есть, Горыч, самое странное дело, какое я только помню за время своей работы. Ты слышал про Закон о вымышленных событиях? Нет? А никто о нём не слышал… Принят он был во времена пятого императора династии Уль по прозвищу Лео Косноязычный. По этому закону любое произошедшее событие можно объявить вымышленным. Старый император считал, что мир — иллюзия, и все события происходят в наших головах. А потому, если произошедшее нас не устраивает, мы смело можем его просто-напросто вычеркнуть из своей памяти. Изящно, да?

— Боюсь, правление его было недолгим, — усмехнулся я. — И свергли его с престола, и было ему на это наплевать, ибо отменил он в своей голове и сам переворот, и людей, его совершивших.

— И снова ты ошибаешься! — весело заявила Анфиска. — Правил он долго, до самой своей смерти в весьма преклонном возрасте. Говорят, он даже издал указ, объявив свою будущую смерть вымышленной в соответствии с этим самым Законом. Указ был скреплен драконьим огнём, обладал большой силой, и когда наследники решили его не обнародовать, а по-тихому сплавить в архив, то сильно за это поплатились: первые двое умерли, не просидев на троне и года, а третий (и последний в династии Уль) и вовсе был свергнут.

— Надо же, — уважительно произнёс я. — Никогда не думал, что ты сильна в истории. А история действительно забавная. И даже в чём-то поучительная. Но причём тут сбежавший младенец?

— Не ты первый, не ты последний, — усмехнулась Анфиска. — Если у меня в роду были саламандры, это не значит, что я думаю только о мужиках. Я, Горыч, честно говоря, о них вообще не так уж часто думаю. Только когда влюбляюсь… А всё остальное так, игра на публику.

— И часто ты влюбляешься? — спросил я вслух, а про себя подумал, что сегодня — настоящий день сюрпризов. Вот и гостья моя, с которой бок о бок мы проработали уже больше года, открылась с совершенно иной стороны.

— Пару раз было, — уклончиво ответила Анфиска. — Только они гадами оказывались. Ты ведь таким не будешь, да, Горыч?

И, увидев, как вытянулось от удивления мое лицо, рассмеялась:

— Ну, прости, не удержалась я. Маска, она, знаешь, как к лицу прилипает? Ну так вот… сбежавший младенец… Оказалось, что закон этот, о вымышленных событиях, до сих пор не отменен, представляешь? И вся история с новорождённым беглецом официально объявлена вымышленной. С ознакомлением всех свидетелей — то есть меня, Мелисы и Стефании — и взятии подписки о неразглашении. Как тебе это нравится?

— А папаша? Который бригадный генерал, приближённый ко двору и так далее…

— Ему объявлено о смерти ребенка. Как и всем остальным.

Мы немного помолчали. Со старой черемухи в моём дворе облетал мягкий цветочный снег, рядом с садовым диваном, на котором мы сидели бок о бок с Анфисой, остывал огневичок, а над пустыми кофейными напёрстками кружилась любопытная пчела, словно принюхиваясь к их содержимому. Наверное, ей тоже пригрезился вчерашний мёд и завтрашние цветы. Солнце медленно падало за квартал Пьяных Горшечников, и где-то по тёмным переулкам Затонувшего города на другом берегу Альтаны уже кралась ночь.

— Даже не представляю с чего начать, — вздохнул я. — Расспрашивать местных жителей, не видели ли они пробегающего младенца? Мы будем выглядеть идиотами.

— Полными, — согласилась Анфиска. — Ты знаешь, я, может быть, и забыла бы об этом случае. Ну, не совсем забыла, а спрятала подальше в своей голове…у меня там столько укромных уголков, куда я годами не заглядываю… только сегодня меня перехватила на улице Стефания. Она полдня следила за нашей конторой, ждала, пока я появлюсь. Она хочет отыскать своего ребенка. В общем, она меня уговорила, а я была рада уговориться. И я знаю, с чего начать. Ты давно на Альтанском море был?

— А что? — насторожился я.

— Я собираюсь в Затонувший город.

— Но зачем?!

— Стефания говорит, что ответ, возможно, в семейных архивах семьи Бата. А он — на дне моря. Ей ведь тоже родственнички ничего не объяснили. Но фраза там, фраза здесь… В общем, у нас есть деньги Стефании, Горыч, ты — в отпуске, я договорилась с Нюрой, и мы свободны, как воды Альтанского моря.

Последний Вольный город Империи. Когда-то его охранял Чёрный дракон, и даже Император вынужден был мириться с тем, что город ему неподвластен. Дым из горнов и печей, где плавили металл, окутывал узкие улочки, глубокие шахты уходили к центру земли, и закопчённое солнце едва проглядывало сквозь вечную пелену облаков над городом. Здесь царили безумные нравы вечной погони за золотом, и процветало рабство, и даже своих покойников жители лишали крова, ибо земля в городе была дороже совести. Неприкаянные покойники бродили по улицам, прося милостыню и собирая деньги на свой собственный упокой. По ночам они прятались на крышах домов, и в земляных погребах, в огромных заводских трубах, а стража отлавливала их и отвозила в шахты, заставляя и после смерти бесплатно трудиться на неблагодарных потомков. В конце концов постоянные набеги голодных банд из города настолько надоели императору Хрулю, четвертому из династии Уль, что он решил создать искусственное море и затопить город вместе с драконом. Всем, кто покинет город, были обещаны права граждан Империи, но в сильно урезанном варианте. Поэтому желающих оказалось не так уж и много, да никто особо и не верил, что Императору Хрулю удастся его грандиозный замысел. Он прославился своими нелепыми идеями, ни одна из которых так и не была воплощена в жизнь. Ни одна, кроме затопления Вольного города…