Спасти царевну - [29]

— Нечто определенно осталось… к большому сожалению софийского царевича, — с улыбкой признался Маркиз и после паузы добавил. — Пара камней на пепелище.

Образ царевича Елисея с кинжалом в зубах приобрел большую четкость в воображении Милады. Покачав головой, она спросила:

— А что насчет Киро? Про него вы не сказали ни слова. Кто он такой? Ведь ни Золотой Дракон, ни безликая тень Императора Востока не отражают его истинного лица и ничего не говорят о происхождении.

— Я хожу в море с капитаном уже около пяти лет и знаю о нем не больше, чем в первый день знакомства. Спросите его сами… Вот только должен Вас предупредить… Скорее всего, получив ответ, Вы пожалеете о том, что задали вопрос.

— Такое со мной уже случалось, — с улыбкой признала Милада.

Старпом кивнул, принимая намек на извинения.

Отвлекшись на светскую беседу, царевна не сразу заметила, что Киро на палубе уже не нет, и лишь само место еще хранит мрачноватую красоту мгновения.

— Мне всегда было интересно, что такие как он отдают за свое мастерство, — скорее для себя, чем для собеседников, пробормотала Милада.

— Не знаю, как другие, — тень возник рядом с ними абсолютно бесшумно, заставив вздрогнуть не только Миладу, но и привычных к подобным выходкам мужчин, — а я отдал себя самого, свою душу.

— И оно того стоило? — спросила царевна, невольно радуясь, что яркие краски заката мешают остальным заметить румянец смущения, помимо воли заливший ее щеки.

— Раньше я думал, что да…

— А теперь?

— … а теперь, что у меня не было выбора.

Слова Киро напомнили Миладе, что у нее тоже есть путь: тот, что определен по праву рождения. Она должна пройти его до конца, что бы ни ожидало ее в завершении.

— Как Вы попали в школу теней? — царевна резко сменила тему. Маркиз и князь, два великосветских придворных интригана, дружно покинули их мгновение назад.

Царевне было неловко. В сторону Киро, одетого, а точнее раздетого, совсем как тогда, во сне, она старалась лишний раз не смотреть — реальность в лучах заката превосходила самые смелые ее фантазии. Взгляд царевны помимо воли начинал сползать вниз, на исчерченные шрамами широкие плечи отставной тени Императора Востока…

Еще никогда ей не было так сложно смотреть в лицо собеседнику.

— В школу? Меня привела… любовь.

Киро впервые произнес вслух нечто подобное и смутился. За последние годы он многое сделал впервые и не хотел останавливаться. Елисей часто говорил о желании, проживать каждый новый день, как последний, но, только встретив ее, царевну Островов, что сейчас стояла рядом и со смешной сосредоточенностью изучала снасти, лишь бы не встречаться с ним взглядом, тень, наконец, понял, что же младший царевич имел в виду.

— Мой… отец, — Киро едва не сказал «Император», но вовремя себя одернул, — обратил взор на женщину, союз с которой не мог быть принят. Она была чужестранкой, к тому же, вдовой… с сомнительной репутацией. В Империи строго относятся к подобным вопросам. Я не должен был появиться на свет, но они встретились и… полюбили друг друга. Отец рискнул своим положением, хоть сам всегда выступал за неукоснительное следование традициям, а мать… она недолго прожила после того, как стало известно о их связи. Моя семья богата и влиятельна, но даже у отца не хватило могущества защитить ее.

— Мне жаль… — Милада явно хотела добавить что-то еще, но не находила слов. Ее гордость и высокомерие, уже давно стали для Киро прозрачной маской, не скрывающей ее истинных чувств.

— Школа теней — лучшее, что могло ждать дитя подобного союза. Я должен быть благодарен уже за то, что дышу, — осторожно признался Киро. Непривычно было говорить об Императоре в таком тоне. Даже Елисей не смог вырвать из своей тени подобное признание. — Отец дал мне свое имя, но я для него…лишь постыдное напоминание об проявленной однажды слабости.

Милада повернулась к Киро.

— Вы живы. Не сие ли подтверждение любви Вашего отца? — медленно спросила царевна, словно взвешивая каждое слово.

Киро замер.

Милада понимала и разделяла то, в чем он не готов был признаться даже себе. Сие… завораживало. Опасаясь передумать, он бережно взял в руки изящную ладонь царевны.

Подобный жест говорил о чувствах тени, куда больше, чем можно было выразить словами. Ежели не считать формальностей, он избегал прикасаться к ней с тех самых пор, как закончилось их маленькое путешествие.

— К чему вам сложнее всего было привыкнуть? В Софийском царствии? — спросила Милада, глядя в удивительные глаза Киро. Он навился ей так сильно… Никогда прежде холодная и отстраненная царевна Островов не испытывала подобного влечения.

— Пожалуй, еда. Все было очень странно, и по виду, и на вкус. И ещё свобода нравов, — Киро усмехнулся, — в Империи наивысшей добродетелью женщины считается покорность. И скромность.

Милада улыбнулась, вспомнив напомаженных дам софийского двора, во всю подражающих заморским кокеткам.

— В таком случае, я должна казаться Вам настоящим чудищем, — иронично заметила она.

— Ну что Вы, я не настолько консервативен. К еде я вполне привык…

Милада невольно рассмеялась. Пальцы Ее Высочества дрогнули в ладонях Киро. Руку она так и не отняла, словно наслаждаясь их неуловимой близостью.