— Пусть же сбудется мое предсказание, и судьба моя тяжкая, горькая, отважную деву стороной обойдет.
И коснулась тела безвольного София рукой своей белою, что вмиг обратилась в бурлящий поток…
И затянул он раны смертельные, навечно их судьбы связав…»
Пример создания героического эпоса на основе реальных событий
Вранье.
От первого и до последнего слова!
Ну какие, спрашивается, полчища? Мы едва дюжину насчитали! А меч у моего царевича откуда мог взяться? Да еще и булатный?! Правда была у него трофейная сабля, но сие все равно не меч! И про тело бездыханное они тоже малость палку перегнули. Уж что что, а собственную гибель во благо великой любви, я бы точно не пропустила. Пожалуй, хорошо, что с той частью, где «жили долго и сча́стливо», я еще не успела ознакомиться. Страшно подумать, что они там насочиняли!
Хотя вот от «затянулись раны» я бы не отказалась — уже несколько недель в кровати валяюсь, но вполне себе дышу, прошу заметить.
Героическую эпопею у фонтана, ту часть, что прошла без моего участия, мне пересказали уже не по одному разу, и каждый новый рассказчик добавлял героическому эпосу все новые и новые подробности. И хоть до широты мысли неизвестного сказителя, чей бессмертный труд все еще лежал у меня на коленях, им было далеко, они сумели живописать много всего интересного.
Витя, например, поведал, как после моего запоминающегося падения к ногам царевича, тот малость озверел и пошел мстить. Сие явно стоило того, чтобы быть однажды увиденным, но повторения, мой названый брат постарается избежать любым доступным ему способом.
Батюшка, лукаво усмехаясь в бороду добавил, что сам Витя, кинувшийся в гущу схватки не раздумывая, был ранен, и, когда дело его стало совсем худо, на подмогу пришла… Мирна. До сих пор не выяснили, как моя неуемная сестрица сумела попасть в оранжерею, но дралась она, прикрывая раненого возлюбленного, с яростью дикой волчицы.
И с тех пор не отходит от него ни на шаг.
Осознание того, что они могли навсегда разлучиться, оказалось сильнее тщеславия и даже гордыни. В том, что их свадьба состоится в самые короткие сроки, никто уже не сомневался, хотя от комментариев и воздерживался, зная взрывной характер невесты, с которым даже жениху не всегда удается сладить.
Трудно выразить словами, как я рада! Уже и не чаяла дождаться…
От батюшки я узнала о судьбе Ферапонта Георгиевича, но куда больше о провалившихся планах главы Тайной канцелярии мне поведал Его Высочество, цесаревич Мирослав, пожелавший осведомиться о моем самочувствии лично, чем изрядно меня же и смутил.
За неимением стенки, прижатый к фонтану глава Тайной канцелярии, не пожелал сдаваться и обнажил оружие, подавая пример своим людям, которые и без того дрались как мракобесы. Погиб не один гвардеец, прежде чем удалось их скрутить и препроводить в темницу. Сам Ферапонт Георгиевич успел пустить себе пулю в лоб, прежде попытавшись застрелить цесаревича. Мотивы, побудившие преданного государева слугу на измену престолу, Его Высочество узнал из вторых рук, хорошенько расспросив младшего брата.
Оказывается, Ферапонт Георгиевич был одним из основных идейных вдохновителей мятежа, кукловодом, дергавшим за ниточки Георгия Обломского, батюшку Бориса, и многих, многих других. Он оказался слишком умен, чтобы совершить самоубийство после провала восстания. Елисей отчетливо помнил, что видел во время побега, как глава Тайной канцелярии лично раздавал указания людям, штурмующим царские палаты. Справедливо опасаясь за свою жизнь, младший царевич помалкивал и долгие годы достоверно играл идиота, чтобы Ферапонт Георгиевич спал спокойно.
Идиллия продолжалась ровно до тех пор, пока Его Высочеству, младшему царевичу Елисею, не пришла в голову мысль поиграть в коварного интригана. Ну, не хотелось ему на островной царевне жениться, даже ради собственной безопасности. Вот и подстроил он покушение на открытии Зимних празднеств, обвинив во всем царевну Миладу и ее царство. В Островном не дураки, зашевелились, притащились объясняться. До нашего Ферапонта Геориевича и дошло, что что-то тут не чисто. Он немедленно начал действовать. Подбил своего брата, дорожившего титулом наместника, на убийство царевича, а сам, наоборот, постарался втереться в доверие.
С этого и начались основные проблемы. Чем больше оба интригана подозревали, что правы, тем душевнее становилась их дружба. Елисей понимал, что дела плохи. Глава Тайной канцелярии, скорее всего, имеет отношение к череде покушений, но нужны были хоть какие-то доказательства. Ведь без них старый лис запросто от всего отперся бы и сделал ручкой, изобразив оскорбленное достоинство. Лови его потом…
В итог дуэль подозрений прервалась, когда глава Тайной канцелярии по-простому, грубым шантажом припер моего царевича к стенке. Его Высочеству только и оставалось, что организовать все так, чтобы убивали его, как он хотел и когда ему сие было бы удобно.
Занятным являлось еще и то, что цесаревич, порывшись в бумагах, передал батюшке документ, почерк в котором ничем не отличался от того, который был в письме, доставленном ко двору царевной Миладой.
