Потом был обед, легкий, иначе платье не сойдется: корсет принято затягивать туго, словно дышать девице не полагается вовсе. Угрозы, что я буду пугать окружающих голодным щелканьем зубов и при этом задыхаться, мои мучительницы просто проигнорировали…
И вот теперь я стою на табуретке, боясь пошевелиться, потому как платье выглядит так, словно может рухнуть к моим ногам в любой момент от случайного движения. Оно было без рукавов, с открытыми плечами (весьма неприличное по софийским меркам), из струящейся, легкой ткани жемчужно-серого цвета, который оттенял мои глаза и придавал русым волосам благородный пепельный оттенок. Фасон платья, обнаруженного в одном из модных журналов, был несколько откровенен, зато превращал меня из угловатого подростка в молодую женщину, хрупкую и изящную. Я была тоненькой, легкой, и… красивой, действительно красивой. Пусть даже совсем непохожей на старших сестер.
К слову, о сестрах. Когда они наконец все застегнули, одернули и отошли полюбоваться результатом, Мирна не сдержала восторженного возгласа и помчалась за маменькой, а Нэнси удовлетворенно улыбнулась, вручая мне свой любимый веер. Сделанный из тончайшего кружева, наподобие тех, что купцы привозили из Империи Востока, он стоил батюшке небольшое состояние, но маман считала, подарок старшей дочери на совершеннолетие должен быть особенным.
— Я не могу принять… — растерянно пробормотала я, крутя в руках изящную вещицу. Я еще не успела надеть перчатки, и пальцы ощущали сложную резьбу полированных деревянных пластинок.
— Бери, кому говорят, — Ненси улыбнулась и положила руки поверх моих. — Сегодня твой вечер. К тому же он чудесно подходит к платью.
Мои дальнейшие возражения были прерваны нашествием домочадцев.
— Ариша, доченька! Красавица! — медведем ревел батюшка, едва переступив порог. Ему восторженно вторили охающие и ахающие дамы, во главе с маман, которая даже прослезилась, что совсем нет времени, позвать художника, дабы запечатлеть меня для потомков… хотя бы в поясном портрете.
Сама же я скромно считала, что есть в жизни справедливость: позировать художнику было бы еще скучнее, чем мерить платье.
Бабушка, вошедшая последней, воспользовалась суматохой в полной мере. Она медленно окинула меня одобрительным взглядом, неторопливо приблизилась и надела мне на шею мудрено крученную жемчужную нить.
— Подарок младшей внучке по случаю торжества, — с суховатой улыбкой пояснила она. Я, не чинясь, осторожно обняла бабушку.
Потребовалось около часа, чтобы шумное и многочисленное семейство князя Луговского погрузилось в два экипажа. Папенька с маменькой отбывали первыми, прихватив с собой Витю, а мы с сестрами должны были ехать с бабушкой в ее гербовой, старомодной карете. Расту однако. Прежде ездить с сестрами мне не дозволялось.
Мое появление при дворе не осталось незамеченным. И сие еще тактично сказано!
Так вот что значит быть красавицей. На меня смотрели все: кто восхищенно, кто заинтересованно. Мне улыбались, за спиной перешептывались и что самое занятное, далеко не все сразу меня узнавали. Я чувствовала себя настоящей героиней старой сказки. У меня даже принц свой имелся.
Кстати, где он?! Мне не терпелось предстать перед будущим супругом, не зря же я столько мучилась! Да и на письмо хотелось бы ответить… Лично.
Я методично осматривала зал в поисках знакомой фигуры, пока мой взгляд не споткнулся обо что-то невозможно цветастое. При ближайшем рассмотрении изобилие орнамента и яркой ткани оказалось Киро, одетым в халат? кимоно? В общем, в официальное платье в цветах Императорского дома. И вид у него при этом был, как у нашего кота, которого мы в детстве очень любили запихнуть в детский костюмчик, а то и в платье с рюшечками. Эмоции сии жертвы моды испытывали сходные.
Хмыкнув, я решительно двинулась к нему.
Пролив свет на родословную тени Императора Востока, я сделала то единственное, что мне оставалось в сложившейся ситуации: достоверно изобразила, что ничего не слышала, не видела и не знаю, а потому обращаюсь с принцем крови (даже подумать страшно) как с тенью и закадычным дружком своего жениха.
Кстати, и где он все-таки шляется? Жених в смысле. Вот сей же час у Киро и выясню.
Единственное, что представлялось мне занятным в подобной истории, как вообще отец-Император, отпустил сына в школу теней? Я, конечно, слышала, что в женах, так же как и в сыновьях, владыка недостатка не чувствует, но все-таки…
Так, не думать об этом! Мне что жить надоело?! Тут своих скелетов по палатам распихано невиданное множество, а мне еще и имперские подавай. Сие не цивилизованное королевство Заморское. Про Империю говорили либо хорошо, либо вовсе не упоминали. Богатая, имеющая обширные земли, мощный флот и странную, самобытную культуру, немногим более дружелюбную чем басурманские обычаи, она вызывала закономерные опасения и желание поддерживать дружбу исключительно на расстоянии. Благо между Империей и Островным царством было несколько недель морского пути.
— Киро!
Тень плавно развернулся, и его лицо, выражавшее брезгливую скуку, мгновенно преобразилось.
— Княжна! Мое почтение, Вы просто… неотразимы, — светлые глаза Киро, лучились удивлением и искренним восторгом. Он торопливо склонился к моей руке, чего за ним прежде не водилось.
