Созидая на краю рая - [102]

Ох, как же сложно…

— Белла, это шутка, — видя моё смятение, торопится сообщить он.

— Конечно, — выдавливаю улыбку. — Так о чём мы говорили?

— О том, как я зарабатываю на жизнь, — внимательно следя за моей реакцией, медленно повторяет Эдвард.

— И как же? — почему-то сейчас меня это уже не интересует. Его вопрос застыл в сознании, и его рваные края причиняют ощутимую боль.

— Я директор двух холдингов.

— Ясно… — на самом деле меня не слишком интересует, кем он работает. Но, должна признать, то, что он не киллер, и не кто-то в этом роде, немного успокаивает.

Смотрю на часы, вспоминая про время. Вздыхаю.

— Мне пора, к вечеру буду.

— Тогда до вечера, — его улыбка, обращённая ко мне полна искренней нежности. Я таю от неё, словно сливочное мороженое.

Не удерживаюсь, подхожу к нему и целую в щеку:

— До вечера, Эдвард.

* * *

В больнице меня встречает Эленика. Её ранее напряжённое, усталое лицо сейчас сияет радостью и жаждой жизни. Похоже, она переживала за Энтони гораздо больше, чем я думала.

— Белла! — она приветствует меня, когда я подхожу к послеоперационной палате Энтони. — Я рада, что Вы пришли.

— Как же я могла не прийти? — на моём лице тоже улыбка. Я тоже счастлива. Наконец-то всё наладилось.

— Энтони в сознании?

— Да, уже около часа.

— Хорошо, — уже намереваюсь открыть дверь и увидеть своего ангела, как Эленика говорит ещё кое-что:

— Доктор Клиуортер ждёт Вас сегодня в полдень. Он сказал, что это очень важно.

Сжимаю губы от воспоминаний про Джейкоба. Даже не верится, что ещё вчера, в это же время, я готовилась к худшему исходу и недолюбливала Эдварда. Как всё может измениться так за сутки?

Смотрю на часы в холле — половина одиннадцатого.

— Ладно, передай ему, что я буду. Спасибо.

У меня зубы сводит от одного имени этого человека. Теперь я ненавижу его. Мне кажется, я каким-то образом предаю Эдварда что ли…? Не знаю, я сама в себе и в своих чувствах неуверенна. Возможно, всё прояснится, когда у меня найдётся время всё хорошенько осмыслить.

Эленика пропускает меня вперёд, и я открываю дверь, захожу в палату.

— Мамочка! — радостный, хотя тихий голос сына заставляет улыбку засверкать на моём лице.

— Энтони! — бросаю сумку на кресло у двери и быстрым шагом пересекаю палату, садясь к нему на краешек кровати.

— Ты пришла, — он смотрит на меня небесными глазами, в которых серебрится счастье. Он бледный и измотанный, под глазами тёмные круги, губы снова едва розоватые, но он жив и с ним всё будет в порядке, поэтому я стараюсь не замечать подобных изменений.

— Ну, конечно же я пришла, — осторожно наклоняюсь, чтобы ни задеть ни одну из многочисленных трубок, тянущихся к его рукам, и целую в лоб. — Знаешь, как я соскучилась?

— Я больше, — ухмыляется он, пусть ухмылка и выходит усталой.

— Как ты себя чувствуешь, солнышко? Что-нибудь болит? — с величайшей аккуратностью провожу пальцами по синим кругам под его глазами, мечтая, чтобы они скорее исчезли.

— Немного… — он чуть-чуть морщится, и я убираю руку.

— Нет! — просит он, умоляюще глядя на меня.

— Не больно?

— Нет! Погладь меня, мамочка! — эта просьба рушит все мои убеждения, и я возвращаю руку, начиная снова медленно гладить его лицо. С нежностью. С любовью.

— Ничего, всё пройдёт, у тебя ничего не будет болеть, — беру его лицо в ладони, словно хрустальную вазу, поглаживая кожу — Теперь всё будет хорошо.

— Когда мы вернёмся домой?

— Через пару недель, — прикусываю губу, не зная как ответить по-другому. Чёрт, о будущем-то я и не думала. Похоже, на размышление появляется всё больше и больше резервов.

— Почему?

— Немного окрепнешь, и тогда поедем, — снова наклоняюсь к нему и снова целую. — Почитать тебе что-нибудь? — быстро меняю тему, пока он ещё что-нибудь не спросил.

— Сказки, — он показывает пальцем на тумбочку, где ещё со вчерашнего дня лежит та самая книга.

— Хорошо, — с готовностью достаю книгу и открываю её где-то посередине.

В душе всё поёт, понимая, что с моим маленьким солнышком всё в порядке. Пока что, впрочем.

* * *

Стою в кабинете Джейкоба, всё ещё думая о Тони. Сам он появляться не спешит. Его не видно.

— Доктор Блэк? — зову я, делая шаг к письменному столу с бумагами.

В ответ мне раздаётся тишина.

Подхожу к столу ещё ближе и замечаю фото. Фото Энтони с больничной карты. Оно стоит в рамке, на правом краю стола.

От ужаса и гнева кровь отливает от моего лица. Как он посмел?

— Добро пожаловать, Белла, — неожиданно сзади раздается голос, приветствующий меня, но мне не до приветствий.

— Я предупреждала тебя? — хватаю рамку со стола, показывая её Блэку. — Я говорила, что ты не имеешь никакого отношения к моему сыну? Ты предал нас, а теперь его фотография у тебя в рамке?

— Белла, я хотел поговорить с тобой именно об этом, — пробует прервать меня Джейкоб, но я не останавливаю наступления:

— Нам не о чем говорить!

— Хотя бы выслушай!

— Я не хочу тебя слушать!

— Я вчера спас жизнь нашему сыну.

Замолкаю, осознавая, что отчасти это так, но потом вспоминаю многие другие подробности и нахожу в себе силы продолжать.

— МОЕМУ сыну!

А потом меня прорывает окончательно.

— Ты спас ему жизнь? Джейкоб, ты просто удачно провёл операцию!

— По-моему, ты забываешь, что благодаря мне он, вобщем-то, и существует, — мужчина поджимает губы, делая шаг вперёд. Вот она, его чёртова гордыня. Где она была, когда он был нужен мне?