Созданы друг для друга - [56]

Вот она и улетела, конец. Макс стоял за рубкой рулевого на «Миллион» и смотрел вниз – на горы рыбы, готовой к сортировке или к возвращению в море. Громкие крики морских чаек, предсмертные судороги множества рыбин, монотонное жужжание мотора в 835 лошадиных сил – всего этого он как-то не замечал. «Она улетела, ее здесь нет…» – только это проносилось у него в голове. Он все повторял и повторял эти слова – в унисон со скрипучим голосом гидравлической лебедки, безостановочно, час за часом тянувшей сети.

Он мог бы быть дома, мог бы задержать ее, – если бы не аппендицит Джерри… Да нет, это вовсе ничего не значит. Ари с самого начала ясно дала понять; никаких обязательств, никаких сожалений, никаких рыбаков. Она сделала свой выбор, он сделал свой, – значит, конец всему.

Макс вернулся назад, в тесноту душной машинной рубки. Засунув руки в карманы брезентовой куртки, он молился лишь об одном, чтобы боль ушла как можно скорее.

К разнице во времени в два часа долго привыкать не пришлось. Ари поднималась рано, проглатывала ленч в десять, а к половине десятого вечера уже зевала. Дни текли длинные, переполненные факультетскими собраниями, бумажной работой, новыми классными планами и расписаниями; встречи с друзьями как-то не очень разнообразили жизнь.

За всю осень она ни слова никому не промолвила о Максимилиане Коуле. Куда проще собирать по кусочкам свое разбитое сердце, если при этом нет зрителей и ничья жалость не нарушает тяжелого процесса выздоровления – все равно придется через него пройти. Любоваться видневшимися на горизонте Скалистыми горами времени не хватало. Ясные, зябкие рассветы Монтаны – от них лишь покрываешься мурашками, когда бежишь на работу; огромное звездное небо ничуть не помогает уснуть, когда, измотанная за день, падаешь, наконец, в постель. В самых страшных своих предчувствиях она вообразить себе не могла такой боли.

Телефон зазвонил в тот момент, когда Ари вручила гостинцы Хэллоуина[3] последнему из посетителей: среди них оказались на этот раз крошечный розовый кролик, страшенный монстр, самый настоящий скелет и причудливый то ли рокер, то ли панк, то ли то и другое вместе. Было, как всегда, раздолье для детей, и ребятишки начали звонить в дверь, едва сгустились сумерки.

– На здоровье! – крикнула она еще раз на прощание и побежала через малюсенькую гостиную к дивану: закончив разговор в прошлый раз, бросила переносной телефон на подушку.

– Алло!

– Ари, слава Богу! – раздался голос Пегги.

– Что случилось? – У Ари похолодело в животе, пока она дожидалась ответа Пегги. – Что?

– Макс, дорогая. Мы подумали – ты должна знать…

– Знать что?

Заговорил Расти по параллельному телефону.

– Дело в том, солнышко…

Продолжала скороговоркой Пегги:

– Разразился очень сильный шторм, и «Леди Миллион» пропала.

– А Макс?

– На борту. Вместе с Джерри.

– Когда?

– Уже два дня, – ответил отец. – Но надежда не исчезла. Оба парня – отличные моряки и знают, что делают.

Кому же не известно – это вовсе не гарантирует, что они останутся в живых. Но больше отец ничем не мог ее успокоить, и она была благодарна ему за ту крошечную надежду, что дарили его слова.

– Да, Макс всегда знает, что делает. – Она бессильно опустилась на диван.

– Мы подумали, что ты должна знать, – повторила Пегги.

То есть ты должна быть готова – вот что это значит. Голос раздавался как-то далеко-далеко, и Ари поняла: мать плачет и пытается это скрыть.

– Нам всем нужно сейчас молиться за этих ребят.

– Я чувствую себя такой беспомощной, – не удержалась Ари.

– Мы тоже, лапонька. – Расти пришел на помощь. – Но пока что больше ничего не остается, кроме как молиться за их счастливое возвращение. Мама правильно сказала.

– Вы позвоните мне сразу же, как только… будут новости?

– Конечно, – ответил Расти, – мы не отрываемся от радио.

Едва Ари положила трубку, снова звонок в дверь. На этот раз она не спешила открывать, с трудом поднялась с дивана, к ногам как мешки с песком привязали. Следующие полтора часа она раздавала леденцы и шоколадки, надеясь, что соседские ребятишки не заметят ее ненатуральной улыбки и дрожащих пальцев.

Позже, когда все дети неподалеку от нее отметили, наконец, Хэллоуин, Ари взяла телефон с собой в постель и отвечала всем звонившим друзьям, что ждет из дому срочного сообщения; от всех предложений о помощи, о встречах отказалась. Непроверенные тетради грудой лежали рядом, а она свернулась в постели калачиком, пристроив телефон в двух дюймах от руки.

Представить Макса мертвым невозможно. Нельзя позволять себе и думать о том, что Макс, Джерри и вся команда «Леди Миллион» нашли свою смерть в мрачной океанской пучине. Ари не плакала, не ела, с постели вставала, только чтобы заварить очередной чайник мятного чая или принять душ. Не смотрела на себя в зеркало – в страхе, что отражение выдаст ей всю правду и придется лицом к лицу столкнуться с горькой реальностью очередной потери.

Он не может умереть. Только не Макс! Только не Максимилиан Коул – с лучиками вокруг синих глаз, с чудесной улыбкой и сильным телом. Как удивительно оно сливалось с ее собственным, когда они любили друг друга… Он искрится жизнью; он любит шоколадное мороженое, непрожаренный бифштекс и прогулки по пляжу… Он не может, не должен погибнуть!