Женщины любили Митча Боханну. Митч не мог отрицать этот факт. И даже каждый день благодарил за это Бога. Но причина этого была ему непонятна. Он не блистал ослепительной красотой, как Чарли, хотя и страшилой его тоже нельзя назвать. Свое лицо он считал скорее интересным, чем красивым. Его резкие черты свидетельствовали о том, что он имел некоторое отношение к индейцам племени шошонов, это подтверждали и черные как смоль волосы, однако его зеленые ирландские глаза могли кого угодно сбить с толку.
В фигуре Митча тоже не было ничего выдающегося. Однако он на нее не жаловался. Он был высок, худощав и достаточно мускулист, чтобы делать любую физическую работу, которая подворачивалась, — он объезжал диких мустангов и не менее хорошо выполнял обязанности пылкого любовника.
Усмехнувшись при этой мысли, Митч захлопнул дверцу машины и зашагал по дорожке к своему офису в центре Мизулы, стуча каблуками по бетону.
Он всегда считал, что женщины влюбляются в мужчин, подобных Чарли, — мужчин, которые знают, какое вино к какому мясу подается, которые любят оперу и балет — или по крайней мере притворяются, что любят, которые никогда не забывают о важной годовщине или дне рождения.
Митч чувствовал себя более комфортно на лошади, чем в офисе, Моцарту предпочитал Минди Маккреди, любил пиво с гамбургером и был владельцем всего одного костюма.
В чем причина его привлекательности? Он не знал. Может, никогда не узнает. А может, он нравился женщинам просто потому, что ему нравились все женщины, с которыми он когда-либо встречался.
Он ухмыльнулся, вспомнив, как ему понравилась женщина, с кровати которой он только что поднялся.
Митч миновал двойные двери и подошел к письменному столу Ванды Крофорд.
— Доброе утро, светлый лучик солнца!
Ванда — секретарша, ведущая прием посетителей, — отличалась нежным цветом кожи и заплетала волосы в тугие косички. Когда пять лет тому назад она вошла в эту дверь, ища работу, Чарли и Митч были поражены ее бойкостью и уверенностью. Ей было тогда всего девятнадцать лет, и то, что они наняли ее, было самым умным из всего, что они когда-либо сделали.
Ванда оторвала взгляд от компьютера и улыбнулась Митчу, обнажив ряд ровных белоснежных зубов.
— Спасибо за розы, Митч. Они очень красивы.
— Не столь красивы, как ты.
— Но столь же дороги, — нашлась она.
— И благоухают так же, как ты.
— Я убью этого сукина сына! — донеслось из ближайшего кабинета. Кабинета Чарли.
Митч состроил гримасу и направился в кабинет Чарли, чтобы выяснить, в чем там дело. Он появился на пороге и настороженно посмотрел на своего зятя.
— Какого сукина сына ты имеешь в виду, Чарли?
Идеально правильное лицо Чарли Бейкера было покрыто багровыми пятнами, отчего его синие глаза казались кроваво-красными. Пшеничного цвета волосы были взъерошены, словно он нарочно их растрепал. Казалось, еще секунда — и Митч увидит, как из ушей Чарли повалит пар. Чарли наставил на Митча палец.
— Тебя, сексуально озабоченный, безмозглый выродок! Почему ты не даешь себе труда пошевелить мозгами, прежде чем расстегнуть ширинку?
— Эй, тут женщина! Поаккуратней выражайся. — Митч закрыл за собой дверь. Сейчас он вспомнил, почему женщины не падали штабелями перед Чарли: у него был темперамент мамаши-гризли. — Кто тебя взбаламутил?
— Ты! Где ты пропадал всю ночь? — каким-то подозрительно спокойным голосом вдруг проговорил Чарли, и это сразу не понравилось Митчу.
Он приподнял брови и покачал головой:
— Ты же знаешь, я никогда не распространяюсь о том, с кем целуюсь.
Чарли посмотрел на Митча так, словно ему пришлось проглотить какую-то гадость.
— А вот твоя вчерашняя «дама» не столь щепетильна. Она прибежала домой и все выложила своему отцу.
— Тебе звонил Джей Ди?
— Только что.
— Судя по твоему лицу, он был не в восторге. — Митч ухмыльнулся, затем пожал плечами. — Однако, черт возьми, Сьюзи уже достигла двадцати одного года.
— Скажи это Джею Ди! Он считает, что ты изнасиловал его маленькую дочурку.
— Изнасиловал? — Митч ощетинился. — Сьюзи не просто участвовала, она была в восторге, когда…
— Избавь меня от подробностей и от своих оправданий, Митч! Они не вернут нам назад крупнейший счет.
Митчу стало не по себе.
— Джей Ди забрал свои деньги?
— Да!
— Черт побери! — Митч потянулся к телефону. — Я позвоню, все объясню и…
Чарли нажал кнопку, отключающую телефон.
— Джей Ди не желает выслушивать твои объяснения. Он хочет, чтобы твоя шкура была распята на стене его офиса, а твои яйца были поданы под соусом ему на ужин.
Митч покачал головой:
— Ну, он явно переигрывает. Если я объясню…
— Похоже, я также зря трачу время на разговоры. — Чарли поднялся и стукнул ладонями по столу. — Мы потеряли самого крупного клиента.
Было бессмысленно возражать Чарли, когда он находился в подобном настроении. Самое лучшее сейчас — извиниться и дать ему остынуть. Позже, решил Митч, будет достаточно времени, чтобы пригладить всклокоченные перья — как Чарли, так и Джею Ди.
— Поверь мне, Чарли, я искренне сожалею.
— Извинениями на сей раз делу не поможешь, приятель. Нам с тобой крышка. Либо ты выкупаешь мою долю, либо я твою. — Чарли был серьезен, абсолютно серьезен.
