Советские фильмы о деревне. Опыт исторической интерпретации художественного образа - [71]
В-четвертых, колхозно-совхозная система развивалась по своим законам, отличным от индивидуального крестьянского хозяйства. Это была логика функционирования промышленного предприятия с упором на укрупнение, специализацию, механизацию и интенсификацию сельскохозяйственного производства, в совокупности разрушавших традиционный крестьянский мир.
В механизации видели ключ к преображению деревни и превращению колхозов в крупное экономически эффективное производство. Собственно, две идеи формировали послание кинематографистов сельскому сообществу – коллективного героического труда и модернизации сельского хозяйства, предполагавшей механизацию, специализацию и интенсификацию. Эти идеи составляли основной производственный фон и проблематику киноисторий 1930–1960-х гг., да и в более позднее время неизменно сопровождали деревенский кинематограф, трансформируя производственную тематику под задачи своего времени.
В кино можно проследить основные этапы механизации колхозного производства, выраженные через последовательную смену визуальной репрезентации соотношения машинного и ручного труда: в фильмах начала 1930-х гг. трактора – это редкость; показан преимущественно ручной труд. Но уже в фильмах второй половины 1930-х гг. техника на экране начинает преобладать, обеспечивая сев и уборку – наиболее трудоемкие виды сельскохозяйственной деятельности; все остальное, включая вязку снопов, формирование зерновых гуртов и скирд, колхозники делают вручную. Так, например, в фильмах И. Пырьева «Богатая невеста» (1936), «Трактористы» (1939) и «Кубанские казаки» (1949) показана вспашка колхозных земель и уборки урожая тракторными бригадами МТС, но зрителю понятно, что без ручного труда пока не обойтись. Техника может сломаться или ее просто недостаточно, зато колхозники всегда готовы прийти на помощь и спасти урожай. Более того, сюжетные акценты сделаны на поэтизации ручной работы.
В фильмах второй половины 1950-х гг. колонны тракторов, комбайнов и другой сельскохозяйственной техники работают на полях почти без привлечения ручного труда. К этому времени были механизированы наиболее трудоемкие земледельческие работы – вспашка, сев, уборка, молотьба, вывозка хлеба на элеваторы. Визуальные репрезентации в значительной мере соответствуют статистическим данным, согласно которым в конце 1950-х гг. в колхозах подъем паров, вспашка зяби, сев зерновых культур, кукурузы, сахарной свеклы, льна-долгунца, междурядная обработка посевов кукурузы, подсолнечника, сахарной свеклы осуществлялись с помощью техники почти на 100 %. В выращивании картофеля масштабы использования техники были меньше. Посадку этой культуры механизировали на 76 %, междурядную обработку – на 89 %, уборку – на 24 %. Высоким уровнем механизации уборочных работ отличалось только производство зерновых культур – 95 %. Уборка кукурузы была обеспечена техническими средствами на 67 %, сахарной свеклы – на 60 %, льна-долгунца – на 17 %[257]. Ручной труд в овощеводстве сохранялся вплоть до 1980-х гг.
Кадр из фильма «Кубанские казаки», реж. И. Пырьев, 1949
Все успехи механизации в обязательном порядке демонстрировали деревенские фильмы, менялась только тональность подачи материала. Если в 1930–1960-е гг. кинематографисты стремились показать достижения механизации, то в 1970-е гг. эта тема подается в более проблемном ключе. Трудности обычно возникали в связи с нехваткой или поломкой техники. На подсознательном уровне приходит ощущение опасности, угрозы крестьянскому миру. Любопытны размышления крестьян на эту тему, высказанные в разных фильмах 1960–1980-х гг. («Встречи на рассвете», 1968; «Варькина земля», 1969; «Русское поле», 1971; «Деревенская история», 1981; и др.).
С приходом техники и изменением содержания сельскохозяйственного труда меняется и отношение колхозников к земле и своему труду. Внедрение индустриальных отношений и ритмов в крестьянский мир стали одной из причин раскрестьянивания, потери сельскими жителями живого отношения к своему делу.
Первый этап раскрестьянивания – отчуждение крестьян от средств производства и результатов труда – был непосредственно связан с коллективизацией. Потерю чувства хозяина пытались компенсировать воспитанием хозяйского отношения к коллективной собственности, но не вполне успешно: колхозное так и не стало «своим» для многих колхозников. В этом состоит основной конфликт между братьями Егором и Семеном Трубниковыми («Председатель», 1964). Семен – представитель крестьянства – так и не смог принять колхозную правду. Он, носитель традиционного крестьянского сознания, выглядит на экране не просто анахронизмом, политически отсталым колхозником, а вредителем. Семену противостоит Егор, в юности ушедший из деревни в армию, не переживший «ломки» коллективизации, но принявший ее как достижение советской власти и глубоко верующий в то, что колхозная жизнь может быть лучше прежнего крестьянского прозябания. Бывший командир, он – носитель нового колхозного сознания, новый хозяин, поднявший колхоз из руин и превративший его в прибыльное, зажиточное хозяйство. Однако его победа – это поражение крестьянства: Семен вместе с семьей, как и многие другие в ту пору, уезжает из деревни.
