Сотвори себя - [120]
Опьяняла, дурманила Люду морская колыбель. Легла навзничь, раскинув руки в стороны, качалась, забавлялась, словно дитя, забыв обо всем на свете.
Уплыла далеко в море, за буек. Вернулась назад. Обновленная, взбодренная вышла на берег. И вся она в утреннем сиянии лучилась, будто заново рожденная морем и солнцем.
Вскочила на шершавый камень, быстро сняла с головы резиновую шапочку, делавшую ее похожей на летчицу, и протянула руки вверх, готовая взлететь в небо.
— Чернявая, а твои косы не боятся соленой воды, — глухо прогудел чей-то голос за спиной у Люды.
Оглянулась: рядом с камнем загорал в синих плавках юноша. Он подставил утреннему солнцу спину, а голову накрыл клетчатой рубашкой, из-под которой светил на девушку одним глазом: судя по всему, он любовался ее фигурой.
Люда недовольно повела плечом и отвернулась.
— Кто ты: девушка или русалка? — уже более настойчиво спросил парень, как-то неестественно растягивая слова.
Люда сердито подняла брови. Резко повернулась, чтобы испепелить парня взглядом, и от неожиданности вздрогнула: перед ней, сбросив с головы клетчатую рубашку, сидел Ковшов.
— Виталька, здравствуй! — радостно всплеснула она руками.
— А я почти ежедневно торчу у моря. Все высматриваю тебя, Люда.
— Из детдома долго не отпускали: погости да погости, куда тебе спешить… Но я им сказала, что у меня деловое свидание в Крыму. Узнал что-нибудь о Молодане? Отца расспрашивал?
Виталий вдруг почему-то растерялся и покраснел до ушей.
— Давай о делах завтра. А сегодня отдыхай, впитывай запахи моря. — Он схватил ее за руку, и они вдвоем, бултыхнувшись в воду, наперегонки поплыли к буйку…
К полудню подкрались темно-синие облака. В их толще ярко сверкнули молнии, и грозный гром прокатился над морем.
— Бедному студенту не отдых, а мука. Уже пятый день одно и то же: утром солнце, а после обеда ненастье надувает пузыри, — придирчиво осматривая небо, произнес Виталий.
Две крупные капли шлепнулись о камень. Они были предвестниками дождя, сизым крылом обволакивающего море.
Люда торопливо начала собирать вещи. Но не успела. Хлынул косой ливень. Легкое ситцевое платье вмиг промокло, белые ромашки прилипли к телу. Девушка танцевала на камне и хохотала, ловила губами холодные капли.
— Люда, идем в горы! Там сейчас содом и гоморра! — Виталий старался перекричать шум разбушевавшегося моря и обезумевшего ливня.
— А ты мне поймаешь молнию?
— Обещаю! Быстрее, пока она не спряталась.
— Виталька, я — бесстрашная, могу и на небо залезть, лишь бы ты подержал лестницу.
— Ты видишь, Люда, вон ту скалу? Оттуда рукой подать до неба… Вскарабкаемся и посмотрим, чем занимаются боги! — горячо дышал в ухо девушке, еле успевавшей за ним, быстроногим.
Виталий и Люда поднимались все выше и выше в горы. Крутизна влекла и отпугивала их своей дикой таинственностью. Вершина устремилась за облака, туда, где, переплетаясь между собой, бесились в сумасшедшем танце молнии.
— Я еще никогда не была на такой головокружительной высоте! Как мне легко дышится! У меня сейчас странное чувство, будто я, как птица, могу взлететь в небо…
Из-за каменного ребристого откоса, нависшего огромным козырьком над бездной моря, резко подул ветер, дерзко рванул Люду за плечи, сильно толкнул ее в грудь. Она пошатнулась и чуть было не сорвалась в пропасть, но сильная рука удержала ее. Виталий, прижав девушку к себе, схватил ее под руку и подсадил еще выше — на блестящий, скользкий от воды, излизанный ветрами и солнцем выступ. Люда опустилась на колени, уцепилась обеими руками за пористую поверхность.
— Я с тобой, Лю, не бойся! — Виталий вмиг оказался рядом с девушкой. — Держись за меня!
— Но где же, Виталька, обещанная лестница? Я хочу на небо! — Люда выпрямилась во весь рост.
— Вот она! — показал рукой на свои плечи. — Взбирайся!
— Не поломается?
— Никогда в жизни!
Гроза как налетела неожиданно, так неожиданно и утихла. Только бурные ручьи воды с шумом скатывались по крутым склонам, да море где-то далеко-далеко внизу рокотало прибоем, тяжело ухало валами-молотами. Умытые дождем горы стали казаться выше, врастая в празднично-безоблачную высь.
— Люда, оглянись вокруг — небо как море в штиль. Мы находимся между двух морей: одно внизу, разъяренное грозой, а второе над нами, синее, спокойное, — расправив руки, словно крылья, увлеченно говорил Виталий.
— Да, действительно…
— У гор тяжелая судьба, — печально отозвался Ковшов. — То землетрясение, то вулканы, то бомбы…
— На их челе я вижу столько морщин… Каменные морщины… Горы многое видали, пережили на своем веку. Верно, Виталька?
— Они чем-то сродни людям…
— И наоборот, есть люди, как вершины, — перебила девушка Виталия. — И после смерти их издалека видно. Как Молодана. — Люда засмотрелась в безбрежную солнечную даль, перед которой нехотя отступала кучевая чернота туч.
Виталий вдруг смутился при упоминании о профессоре, никак не мог скрыть от Люды своего волнения.
— Что с тобой?
— Ничего… Думаю, что истинная слава не умирает…
— Я полагаю, что к славе надо идти честным путем. — Девушка соскочила с выступа.
Виталий, похожий на длинноногую цаплю, прыгал с камня на камень, не отставая от Люды.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».
Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.