Сотвори себя - [121]

Шрифт
Интервал

— Однажды на лекции, я помню, Вениамин Вениаминович говорил, что мертвым слава не нужна… Но и топтать ее — подлость. Не правда ли?

— Из славы мертвых вырастает величие живых, — Люда остановилась и внимательно посмотрела на Виталия. — Когда я бываю на кладбище, мне всегда думается: сколько эти люди, лежащие в земле, унесли с собою тайн — маленьких и великих, важных и мелочных, над разгадкой которых долго будут биться многие поколения.

— Выдумщица ты моя неуемная!

— Виталий, когда же мы двинемся на поиски людей, знавших Гаусгофера?

— Завтра… Завтра… Непременно!

— Ковшов, ты что-то недоговариваешь… А ну-ка рассказывай!

— Хочешь знать раньше, чем положено? Получай! Я уже всех открыл: генерала Гаусгофера, профессора Молодана, в том числе… и самого себя…

— Странные слова… Ты можешь четко и ясно выложить все по порядку?

— Сегодня не в состоянии… Одно обстоятельство не позволяет… Словом, наберись терпения до утра…

— Женщины от природы любопытны, а ты еще интригуешь… Виталька, перестань морочить мне голову. Признавайся, что стряслось?

— Дитя мое милое, тебе пора отдохнуть. Прежде всего я тебя покормлю в кафе. А потом… Я все-таки выбил койку в гостинице.

НЕВЕРОЯТНОЕ

Море простуженно кашляло, шумело, шлифуя прибрежные камни. Сна не было. Люда непроизвольно вслушивалась в этот неутомимый гул. Лишь перед рассветом немного забылась сном.

Короткую летнюю ночь увело ветреное утро, и снова, как и вчера, оно подняло над морем солнечный шар.

Высвободившись из объятий шуршащей перекрахмаленной простыни, Люда накинула на себя ситцевый халатик и пошла к умывальнику, плеснула в лицо водой, вплела и уложила венком отрезанные Майей косы, надела светлое, легкое платье. Уж очень хороша была она в нем, чистая, нежная, будто сотканная из белых лучей.

Выпорхнула за ворота и побежала вприпрыжку к косогору.

Вчера с Виталием договорились встретиться ровно в девять утра, а уже половина десятого… Люда нервничала, посматривала вокруг, не вынырнет ли он из-за куста, не бросит ли в нее камешком, чтобы напугать. Но его все не было.

Стало обидно за себя. Старательно отутюженное платье показалось тесным, неудобным и даже неприличным. Но вдруг подумалось: «А может, Ковшов заболел?»

Из раскрытого окна гостиницы вдруг раздалось:

— Крица! Вас разыскивают… Кто тут Крица?

Люда обрадовалась, думала, что пришел Виталий. Но с веранды ей навстречу засеменил аккуратный, по-праздничному одетый сухощавый старичок. Он приветливо снял шляпу, тепло посмотрел на девушку и вежливо поздоровался.

— Доброе утро, — тихо ответила она.

— Я отец… Ковшова. Вместо сына пришел на… свидание. Извините, так вышло. Давайте-ка присядем в скверике, — он смущенно поглаживал клинообразную бородку.

— Что-нибудь случилось с Виталькой? — Люда, переходя на противоположную сторону улицы, все время следила за выражением его лица.

— Как вам сказать, милая, срочное дело… у него… Студенту нужно на костюм заработать. Покраской занимается в школе. — Отец Виталия сел на скамейку.

— Красит? — возмущенно вскрикнула Люда.

— Не сердитесь, милая. Я должен вам сообщить нечто важное. Виталий очень переживает. Не смог с вами встретиться. Попросил, меня, чтобы я обо всем вам рассказал. Слушайте: Виталька… родной сын немецкого генерала Гаусгофера…

Девушка впилась в лицо старика и вмиг побледнела как смерть…

— Как?.. Что вы говорите? Это ошибка, клевета…

С перепугу у Люды задрожали ноги, и она присела на краешек скамейки.

Старик ласково погладил девушку по голове, успокаивая, будто ребенка-несмышленыша:

— Ты, дочка, не кручинься. Виталий и сам ни сном ни духом не знал о своей необычной судьбе… Я ему назвался родным отцом и молчал до поры до времени. Считал, зачем ему знать обо всех этих сложных перипетиях. Но шила в мешке не утаишь… Приехал, пострел, на каникулы и, понимаешь, сам стал меня расспрашивать о Гаусгофере… Видимо, просочились к нему сведения… И я не удержался, все выболтал, глупец старый.

Люда то закрывала глаза, то открывала, как бы убеждаясь, не сон ли это… Неправдоподобно!.. Невероятно!.. Так вот почему Виталька вчера был сам не свой…

— Я учительствовал до войны. Преподавал в школе немецкий язык. А когда пришли поработители, силой принудили меня пойти в переводчики к Гаусгоферу. Однажды изувер дал мне такую зуботычину — в глазах померкло.

— За что же он вас так? — Люда сочувственно заглянула в глаза старику.

— Артачился. Возражал ему. Вот он и угостил меня. Почти ежедневно угрожал отправить меня на тот свет пасти свиней, если буду саботажничать. Жил я на свободе, как в тюрьме. Насмотрелся, наслышался всякой всячины — мороз по коже, когда вспоминаю о тех временах страшных…

Люда сердцем ловила на лету каждое его слово, а старик не спеша все разматывал и разматывал свиток воспоминаний.

…Квадратный, как шахматная доска, двор был зажат со всех четырех сторон толстыми и высокими стенами с колючей проволокой поверху. Днем за мощной оградой ни души, пустынно. Ночью безногий генерал не разрешал включать электрофонари: боялся стать мишенью для краснозвездных бомбардировщиков. Вокруг царило влажное удушье, невыносимая жарища… Обливаясь потом, под платанами, пальмами изредка отдыхал на низенькой повозочке безногий владыка, сам Гаусгофер. Он доверял ограждению больше, чем людям. Стена — безмолвный, но зато надежный часовой.


Рекомендуем почитать
Взвод

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Орлиное гнездо

Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.


Мост. Боль. Дверь

В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саранча

Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».


Эскадрон комиссаров

Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.