Сорок роз - [77]
Как и все, кто в эту минуту находился в холле, Мария посмотрела наружу. Следом за Номером Первым из черного лимузина вышли еще двое — дядюшка Фокс и Макс, ее муж. Знаковое событие! Майер, которому много лет прочили большое будущее, подошел к этому будущему вплотную. Номер Первый лично доставил его в «Гранд». К ней. На торжественный ужин. Она сочла за благо пока что исчезнуть. Отступить в нижний мир, к туалетам. Там она спокойно подождет, а господа тем временем уйдут из холла. Тогда она сможет незаметно прошмыгнуть к лифту и подняться наверх, на четвертый этаж, в спасительные объятия Макса.
Он стоял у подножия лестницы и чем-то показался ей знакомым. Начес над лбом, кожаная куртка, на правом запястье золотая цепочка с именной биркой. Инструктор по вождению! Функционер из правления Союза! Она хотела повернуть назад, но, увы, опоздала, он узнал ее и воскликнул:
— Ну, что он сказал? Рад, что попадет на международный матч?
— Разумеется, мой сын с огромным удовольствием пошел бы… на футбол, на ваш международный матч, но, к сожалению, он сейчас очень занят.
— Девочками?
— Да, возможно.
— Замечательно! — обрадовался функционер. — Пусть берет малютку с собой!
Ничего не выйдет, сказала она, вернее, хотела сказать, но тотчас ощутила на шее влажную ладонь, а на губах поцелуй.
— Мария, — захлебнулся инструктор, — вы фантастически выглядите!
— О, не так бурно!
— Вы — и сорок лет, кто этому поверит? Я бы сказал, тридцать восемь. Максимум! Или тридцать пять?
Кошмар. А хуже всего, что Макс неколебимо верил, будто ей нужны эти комплименты. Ей необходимо, твердил он, она ждет, чтобы в день рождения все ее обнимали, целовали и поздравляли с давно минувшим юбилеем. Вот почему сорок роз, вот почему пакт с гостиницей! Макс верил в чудо омоложения, которое год за годом устраивал благодаря посыльному из цветочного магазина и благодаря Серджо, любимому официанту из «Гранда». Она сбежала.
Сбежала в туалет, прямо в кабинку, закрыла дверь, заперлась на задвижку.
Туалетная работница, югославка, только что поздравила ее с сорокалетием. Чаевые? Потом. Сперва перевести дух, побыть одной, вздохнуть. Господи, Макс, неужели ты не замечаешь, что здесь происходит? Неужели не замечаешь? Ей вспомнилась настоятельница монастыря Посещения Елисаветы Девой Марией. Той было отвратительно все текучее — кровь, чернила, время; она наложила запрет на слово «менструация», а часы упрятала в шкаф, и что проку? Да ничего, даже меньше чем ничего. Самые богомольные монахини и те от месячных не избавились, а часы громко и гулко тикали за дверцей шкафа — тик-так, тик-так! Громко и гулко: тик-так, тик-так! Ах, как хорошо, как хорошо. Мария сидела на унитазе, сбросив туфли, чувствуя сквозь тонкие чулки приятную прохладу кафельной плитки. Только не смотри, заклинала она себя. Там выпирают косточки, проступает скелет, старость, смерть. Нет, не надо этого слова, нынче, в день рождения, не надо. За дверью слышался голос югославки:
— Я тоже иметь дети, но уже большие. Маленькие дети — маленькие заботы. Большие дети — большие заботы.
Улыбайся, Мария, улыбайся, ничего другого тебе не остается, сегодня 29 августа, сегодня в репертуаре ежегодная комедия 29 августа, сегодня необходимо оттеснить бренность к стене и даже загнать в зеркала, вопреки ехидным смешкам, ха-ха, хо-хо, да-да, Макс, да-да, мы допустили ошибку, скверную ошибку, самую скверную из всех: бросили вызов времени. Попытались его остановить. А теперь, Макс, теперь оно являет нам свою мощь.
Мария прижала к вискам кончики пальцев. Всюду белый кафель, на полу, на потолке, пол-потолок, но: она держалась. По обыкновению, держалась. Дала югославке понять, как счастлива, как благодарна, и платочком, к счастью слегка надушенным, смахнула с губ слюни функционера. Ей только его и недоставало! И этой расточающей бесконечные похвалы, льстивой туалетной работницы! И швейцара! До чего же неуклюжая фигура! Опереточный персонаж! Смехотворнее просто не бывает! Голос у него год от года все тоньше, за узкими серыми губами — шаткий протез, а подагра, заклятая врагиня каждого гостиничного портье, беспощадно завладевает суставами. Или Серджо. Согласна, он до сих пор красив. И любовниц у него много — и молодых, из персонала, и постарше, из постояльцев; из года в год он пел «Мария, Мария, Мария!», а затем, подхватив поднос шампанским, летел в апартаменты, и все это неизменно шло от сердца, что да, то да, только вот шевелюру свою он красил, вдобавок дешевой краской, в неестественно черный цвет, а глаза горели порочной алчностью — жаждой денег, жаждой власти. Н-да, дорогой мой Макс, боюсь, ты связался с опасным типом. Когда-нибудь тебе придется чертовски дорого заплатить этому Серджо за работу, которую он для тебя выполняет…
Quarant’anni? Non е véro!
Да-да, Серджо, это правда…
А мы, Макс, мы сами! Ты разве не слышишь, что диалоги, которые мы произносим, от спектакля к спектаклю звучат все более ходульно?
Неужели не слышишь?!
Неужели не слышишь?!!
Розы, милый, они просто чудо!
Под стать царице роз.
О, мой кавалер розы, ты преувеличиваешь!
Преувеличиваю? Нет, Мария, все стареет, весь мир, вся Вселенная, только ты остаешься молодой, вечно молодой и вечно прекрасной…
Томас Хюрлиман (р. 1950), швейцарский прозаик и драматург. В трех исторических миниатюрах изображены известные личности.В первой, классик швейцарской литературы Готфрид Келлер показан в момент, когда он безуспешно пытается ускользнуть от торжеств по поводу его семидесятилетия.Во втором рассказе представляется возможность увидеть великого Гёте глазами человека, швейцарца, которому довелось однажды тащить на себе его багаж.Третья история, про Деревянный театр, — самая фантастическая и крепче двух других сшивающая прошлое с настоящим.
Новелла известного швейцарского писателя Томаса Хюрлимана (р. 1950) переносит читателя в чарующую атмосферу древней монастырской библиотеки, где проводит свои последние каникулы главный герой книги, вчерашний школьник, готовящийся к поступлению в духовную семинарию.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Роман выстроен вокруг метафоры засушенной бабочки: наши воспоминания — как бабочки, пойманные и проткнутые булавкой. Йоэл Хаахтела пытается разобраться в сложном механизме человеческой памяти и извлечения воспоминаний на поверхность сознания. Это тем более важно, что, ухватившись за нить, соединяющую прошлое с настоящим, человек может уловить суть того, что с ним происходит.Герой книги, неожиданно получив наследство от совершенно незнакомого ему человека, некоего Генри Ружички, хочет выяснить, как он связан с завещателем.
«Текст» уже не в первый раз обращается к прозе Паскаля Брюкнера, одного из самых интересных писателей сегодняшней Франции. В издательстве выходили его романы «Божественное дитя» и «Похитители красоты». Последняя книга Брюкнера «Мой маленький муж» написана в жанре современной сказки. Ее герой, от природы невысокий мужчина, женившись, с ужасом обнаруживает, что после каждого рождения ребенка его рост уменьшается чуть ли не на треть. И начинаются приключения, которые помогают ему по-иному взглянуть на мир и понять, в чем заключаются истинные ценности человеческой жизни.
Роман «Пора уводить коней» норвежца Пера Петтерсона (р. 1952) стал литературной сенсацией. Автор был удостоен в 2007 г. самой престижной в мире награды для прозаиков — Международной премии IMРАС — и обошел таких именитых соперников, как Салман Рушди и лауреат Нобелевской премии 2003 г. Джон Кутзее. Особенно критики отмечают язык романа — П. Петтерсон считается одним из лучших норвежских стилистов.Военное время, движение Сопротивления, любовная драма — одна женщина и двое мужчин. История рассказана от лица современного человека, вспоминающего детство и своего отца — одного из этих двух мужчин.
Йозеф Цодерер — итальянский писатель, пишущий на немецком языке. Такое сочетание не вызывает удивления на его родине, в итальянской области Южный Тироль. Роман «Итальяшка» — самое известное произведение автора. Героиня романа Ольга, выросшая в тирольской немецкоязычной деревушке, в юности уехала в город и связала свою жизнь с итальянцем. Внезапная смерть отца возвращает ее в родные места. Три похоронных дня, проведенных в горной деревне, дают ей остро почувствовать, что в глазах бывших односельчан она — «итальяшка», пария, вечный изгой…