Соломон - [22]

Отсюда один шаг до «неисповедимы пути Господни», но идея такова, что надо в любом случае доверять и покоряться. И где же тогда мудрость? Мудрость растворяет себя в Боге, но при этом рассказывает нечто и о самом Боге. В иудаизме нет богини, но мудрость вступает с Богом в очень тесные отношения: «Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной». Так говорится в притче 8:22–26. Несколько далее (стих 32) мудрость обращается к людям по-матерински: «Итак, дети, послушайте меня». Неужели мудрость все-таки богиня? Жена Бога? С другой стороны, если мудрость олицетворяет сам Соломон, то это просто обращение царя к своим подданным. Отношения мудрости и Бога двойственные, и далее, в притче 9:1–6, мы читаем.

Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: «кто неразумен, обратись сюда!» И скудоумному она сказала: «идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума».

А что такое жена? По совпадению, именно в Притчах на это дается ответ, и это единственное описание жены во всем Танахе:

Кто найдет добродетельную жену? цена ее выше жемчугов; уверено в ней сердце мужа ее, и он не останется без прибытка; она воздает ему добром, а не злом, во все дни жизни своей. Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками. Она, как купеческие корабли, издалека добывает хлеб свой.

(Притчи 31:10–14)

Сложность вызывает национальная принадлежность жены. Смешанные браки Тора запрещает, но Авраам, Иосиф, Моисей, Иуда, Давид и Соломон — все имели иностранных жен. Это касается и отношений мудрости и людей. Принадлежит мудрость только евреям, или же она распространяется на всех людей вообще. В иудаизме Бог национален, Он заботится об избранном народе, пока тот верит в него. А мудрость? Если она растворяется в Боге, не феминизирует ли она Его? Однако из притч мы это не выводим. При чтении этой книги более создается впечатление, что мудрость представляет собой не столько Бога, сколько коллективно все человечество. «Она [мудрость] — древо жизни для тех, которые приобретают ее, — и блаженны, которые сохраняют ее!» — читаем мы в Притчах (3:18).

Если Притчи действительно, хотя бы частично, принадлежат перу Соломона, они очень точно рисуют его психологический профиль. Со страниц Песни песней любовь брызжет яркими красками, но это не Соломон. А как насчет самого Всевышнего? А как насчет людей, которые ждут, что-то Бог сам скажет о себе? И вот — книга Кохелет, название которой с иврита переведено на греческий как Екклесиастес. Значение этого слова варьирует от «человека на собрании» до «собирателя, компилятора» (корень к-х-л — отсюда «кагал»). Само слово екклесия означает «собрание», и по зарождении христианства этим словом обозначали ранние подпольные христианские церкви. Действительно, книга представляет собой сборник длинных и коротких высказываний, причем не обязательного теологического свойства. Народная мудрость часто бессистемна и противоречива, и на каждое «только смелым покоряются моря» есть свое «поспешай не спеша». Соответственно на сентенцию:

потому что участь сынов человеческих и участь животных — участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все — суета! Все идет в одно место: все произошло из праха и все возвратится в прах. Кто знает: дух сынов человеческих восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?

(Екклесиаст 3:19–21)

есть и возражение:

И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его.

(Екклесиаст 12:7)

А на практический совет по жизни:

Итак увидел я, что нет ничего лучше, как наслаждаться человеку делами своими: потому что это — доля его; ибо кто приведет его посмотреть на то, что будет после него?

(Екклесиаст 3:22)

есть и другая точка зрения:

И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все — суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем! И обратился я, чтобы взглянуть на мудрость и безумие и глупость: ибо что может сделать человек после царя сверх того, что уже сделано?

(Екклесиаст 2:11–12)

Разумеется, речь касается и Бога:

Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. И сказал я в сердце своем: «праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там».

(Екклесиаст 3:16–17)

Но и на этот фатализм есть свой ответ:

Итак иди, ешь с весельем хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим.

(Екклесиаст 9:7)

Если Иов начал с «Наг я вышел… наг и вернусь» и кончил: «Да будет имя Господне благословенно», то в Екклесиасте эта мысль не повторяется. Екклесиаст не укоряет Бога и не славит Его. Подчеркивается лишь мысль о мистической непостижимости Бога: «Всего насмотрелся я в суетные дни мои: праведник гибнет в праведности своей; нечестивый живет долго в нечестии своем» (7:15). Бог не возражает на слова Екклесиаста, как возражал на слова Иова, а Екклесиаст и не ждет возражений. Вот одна из наиболее известных сентенций из этой книги: