Солнце перед ненастьем - [6]
Между тем торговля у Мажида шла полным ходом. Вскоре около тележки остались лишь немногие, те, что интересовались книгами. Да, да, в бедарке Мажида были и книги: специальные библиотечки для механизаторов, животноводов, кукурузоводов, садоводов, кое-что из художественной литературы.
— Ну, чем ты сегодня нас порадуешь? — спросила продавца пожилая колхозница, Марзи́да Бавукова.
— У меня всегда новинок хоть отбавляй, — отозвался Мажид. — А где же мои постоянные покупатели — Жамбо́т, Темиржа́н, Касбо́т? Что-то я их давно не вижу.
— До них нынче так просто не доберешься: они в десяти километрах от села. Выстроили у подножия Са́нтха коровник — чистый дворец! Зимовать, говорят, там собираются.
— Это хорошо, — одобрил Мажид. — Старики мудрые, много добра принесут ферме. Но, да будет тебе известно, дорогая Марзида, мне теперь до Сантха рукой подать. Могу шутя пятьдесят километров за час проехать.
— На этой-то кляче?!
— Зачем на кляче? У меня мотоцикл есть, да не какой-нибудь — с коляской! По лотерейному билету выиграл.
— О-о, вот это хорошо! Дай бог тебе еще больше счастья!
— А вы чему обрадовались? — сердито вмешался стоявший неподалеку хмурый толстяк с обвисшим животом. — Много ли нам корысти от того, что Мажид выиграл мотоцикл? Думаете, он будет трепать свою машину ради газет? Как бы не так! Ждите!
— А почему бы и нет? — отозвался Мажид. — Зачем я его стану беречь? Чтобы он в сарае поржавел?
— Угробишь свою собственность на чужом деле?!
— Э-э, совсем ты заврался, Хафи́ца! О каком чужом деле говоришь? Все мы делаем одно общее дело: не для чужих — для себя работаем. — Говоря это, Мажид аккуратно раскладывал книги по краю бедарки. — Возьми, к примеру, наших стариков Жамбота, Касбота, Темиржана, — говорят, они вон какой коровник построили. Для чьих коров? Для наших — твоих, моих, ее коров, — указал он в сторону Марзиды. — А знаменитый чабан Мисху́д, тот, что выращивает каждый год по полторы: сотни ягнят от ста маток? А ребятишки из нашего селения, что откормили для колхозной птицефермы двадцать тысяч штук птицы? Или ты не слыхал о них? Или уши заложило? Вот и видно, что ты ни газет не читаешь, ни радио не слушаешь. О наших делах даже в Москве знают. Вот так-то. «За общим столом еда вкуснее, на общей ниве труд веселее, дружная семья быстрей богатеет», — говорят в народе.
— Наболтал много, а толку мало, — усмехнулся Хафица. — Уж если ты такой добрый да до людей жалостливый, отвез бы лучше мне два мешка картошки на пятигорский базар.
— А зачем тебя потянуло на пятигорский, когда баксанский рядом?
— Говорю — значит, надо.
— Ты бы лучше спросил, откуда у него картошка, — вмешалась Марзида. — Скупает он ее за бесценок в Верхнем Чеге́ме, а потом продает втридорога в Пятигорске да на Минеральных Водах. И не по два мешка — целыми машинами! Послушай меня, Хафица, брось ты эти темные дела. Помяни мое слово — не кончишь ты добром!
— Что ты ко мне прилипла? — вконец разозлился Хафица. — Далась тебе моя торговля! Может, у тебя волос из косы полезет, оттого что я лишний рубль заработаю?
— Может, и волос полезет. Видеть не могу торгашей-спекулянтов! И не подумай, что одной мне, — всем добрым людям глядеть на тебя тошно!
— Так его! Верно! — зашумели возле бедарки.
Почувствовав, что общественное мнение не на его стороне, Хафица счел за лучшее убраться подальше.
А Мазан все уговаривал Залима не сердиться. Как всегда, выходило, будто это не внук, а дед провинился. Мальчик дулся до тех пор, пока Мазан не купил ему «Огонек». Лишь после этого он смог наконец и сам посмотреть, что нового привез нынче Мажид.
Мазан любовно перебирал книжки, тщательно рассматривал, подмечал малейшую царапину или изъян. «Книгу надо беречь, как лучшего друга», — любил говаривать он.
— Интересно, для кого это старик покупает столько книг? — тихонько спросил молодой парнишка.
— Как — для кого? Для себя, — отозвалась Марзида.
— Да разве он грамотный? Разве в его времена в школе учились?
— А ты думаешь, грамоте только за партой учатся? — засмеялась Марзида. — Знаешь, говорят: «Захочешь полететь — крылья вырастут». Как захотеть. Упорства Машукову не занимать. По-русски он давно знает, еще когда в МТС работал, выучился, а потом покойный сын его — он ведь учителем был — научил старика читать и писать. Теперь ему что русская, что кабардинская книга — все нипочем. И очки не нужны.
— Дядя Мажид, а у вас стихи есть? — обратился к продавцу тот самый худенький мальчик, который хотел поднять брошенный Залимом журнал.
— Есть, милый, есть. У меня, да чтобы не было стихов!.. Вот тебе Твардовский, вот Леонидзе, а вот новая книжка, только что из Москвы, — стихи балкарского поэта Кайсына Кулиева…
— Отпусти-ка меня, Мажид, — прервал его Мазан. — Сколько за эти три книжки?
— Два рубля тридцать.
Мазан вынул кошелек и принялся отсчитывать деньги.
— Так какие же стихи ты хотел купить, Хаса́н? — спросил Мажид худенького мальчика.
— Поэму Али Шогенцукова[4] «Юный воин».
— Отдельной книжки у меня нет, есть только в однотомнике, там все поэмы Али.
— А сколько стоит?
— Восемьдесят шесть копеек.
— У меня, наверное, не хватит… — начал было Хасан и тут же осекся: улица вдруг огласилась визгливым криком.
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.