Солнце перед ненастьем - [8]

Залим надулся и обиженно скривил губы. И опять дед сдался:

— Ну ладно, ладно… Я не хотел тебя огорчать. На, возьми, только не мни…

Некоторое время они шли молча.

— Залим, ты знаешь мальчика, что живет у тетки Хагурины?

— Ну, знаю. Это Хасан.

— Жалко беднягу. Ни отца, ни матери, в школе не учится…

— И вовсе не жалко! Он торгаш, редиску продает, лук, яблоки. Я сам сколько раз видел.

— Нет, дорогой, этот мальчик не торгаш. Он не по своей воле на базар ходит — его заставляют. Ты же видел, как тащила его тетка Хагурина. Это она велит ему торговать на базаре. А вы, пионеры, должны помочь Хасану. Он славный мальчик.

— Подумаешь, славный! — криво усмехнулся Залим.

— Да, славный, — повторил дед. — Он любит книги, хочет учиться. Ну ничего, с завтрашнего дня он снова станет школьником, я не я буду, если не заставлю Хагурину отпустить его! А ты вот что… Ты хорошо учишься. Подружись с ним, пригласи к нам. Поможешь ему догнать класс. Хорошо?

— Нет, не хочу, — чуть помедлив, сказал Залим и подбросил журнал в воздух.

— Что ты делаешь! Нельзя же так!.. Ты слышал?

— Слышал, дедушка, слышал!

Залим вновь свернул журнал в трубку, загудел и вприпрыжку пустился к дому.

— Залим! Сейчас же перестань! Залим!

Но Залим уже мчался по пыльной дороге, подгоняя ногой камешек.

— Я давно Залим! Не буду я дружить с торгашом!

Мазан брел следом, грустно качал головой: неладно, ох неладно растет внук!

НОВЕНЬКИЙ

Этот худой, бледный мальчик был на год старше ребят шестого класса, но выглядел даже меньше их. Возможно, так казалось из-за его одежды: ветхой рубашонки, потрепанных коротких штанишек да тесных чувяк из сыромятной кожи. Из рукавов рубашки чуть не до локтя высовывались тонкие, дочерна загорелые руки.

Мазан Машуков поглядывал на эти тонкие руки и досадливо кряхтел: «Ишь до чего довели ребенка!»

В школу они вошли со звонком, у дверей класса встретили учительницу.

— Здравствуйте, Амина́т Хацу́евна, — приветствовал ее Мазан.

— Здравствуйте, дедушка. Вы насчет Залима?

— Да нет, сегодня я по другому делу. Привел я вам, Аминат Хацуевна, нового ученика, Хасана Тхашо́кова. Мальчик хороший, умный, да не легко ему этот год жилось. Вот тут у меня документы, в них все написано.

И он передал учительнице картонную папку-скоросшиватель.

— Та-ак, — протянула учительница, просматривая бумаги. — Значит, ты уже учился в шестом классе? — спросила она Хасана.

— Да… — смущенно прошептал он.

— Ну что же, идем в класс. А вы, дедушка Мазан… — обратилась было она к старику, но тут же прервала речь, заметив высунувшуюся из двери лукавую мальчишескую физиономию. — Что тебе, Бирты́м? Ты почему не на месте?

Физиономия мгновенно скрылась.

— Сейчас мне некогда, дедушка, — торопливо сказала учительница. — Передайте, пожалуйста, Жантине, чтобы она заглянула ко мне.

И, пропустив Хасана вперед, она вошла в класс. Застучали крышки парт. Зашаркали подошвы. Ученики встали.

— Здравствуйте, ребята. Садитесь.

Снова шарканье, стук крышек. Ребята во все глаза глядели на Хасана.

— Ребята, — продолжала учительница, — к нам в класс пришел новый ученик, Хасан Тхашоков. Пожалуйста, примите его как хорошие товарищи. Он начинает учебный год немного позже, чем вы, поэтому, если ему что-нибудь будет непонятно, помогите.

— Очень надо помогать второгоднику! — послышался возглас с задней парты.

Класс загудел.

Хасан съежился от стыда.

Учительница пришла ему на помощь:

— Тише, ребята! Перестаньте шуметь. А тебе, Биртым, стыдно! Подслушал и болтаешь, не разобравши, что к чему!

— Аминат Хацуевна, но ведь это правда, что Тхашоков второгодник?

— Хасан несколько лет жил в детском доме и там учился в школе. Хорошо учился, вот его табель, на перемене могу вам показать. Но в шестом классе Хасана взяла к себе его тетя. Она решила, что племяннику незачем учиться, и Хасан почти год не ходил в школу. Ему трудно живется, ребята, гораздо труднее, чем всем вам. Ему приходится много работать. И вы должны стать для него настоящими друзьями.

В классе стояла тишина. Учительница подошла к Хасану, положила руку на его худенькое плечо, пригладила выгоревшие волосы, попыталась застегнуть пуговку на рубашке, по не смогла: воротник был тесен и не сходился. Мальчик не знал, куда девать глаза, лицо его залилось краской.

— Ну что ты, дружок? — ласково спросила Аминат Хацуевна. — Успокойся. Ребята у нас славные, ты с ними быстро сойдешься.

Она оглядела класс, раздумывая, куда бы посадить мальчика. Увидела поднятую руку.

— Что тебе, Бавукова?

— Аминат Хацуевна, я одна за партой, пусть Хасан сядет ко мне.

Смущенный чуть ли не до слез, Хасан подошел к парте, за которой сидела тоненькая светловолосая девочка.

На перемене Хасан не вышел в коридор. Он сидел за партой, положив перед собой единственную свою тетрадь, подперев рукой подбородок, а в ушах у него гудела ругань Хагурины. Как она бесилась, как поносила членов комиссии, во главе с Мазаном явившихся к ней из сельсовета! И вот Хасан снова в школе… Как-то теперь сложится жизнь?

Кто-то осторожно тронул его за плечо:

— Учительница!

Он вскочил.

Аминат Хацуевна посадила класс и начала новый урок.

— Ребята, достаньте чистые тетради, напишите сегодняшнее число. Сейчас мы проведем небольшую контрольную работу.