Солнце перед ненастьем - [26]
Стол Нины на первый взгляд казался почти пустым. Уже позже, когда Залим освоился в новой обстановке, он заметил, что на столе нашлось место для самых разнообразных вещей. С правой стороны аккуратной стопкой лежали учебники, слева были сложены тетради. Посреди стола, под самым окном, стоял расписной глиняный кувшин с букетом пламенеющих осенних листьев. Тут же был стакан с карандашами и ручками, коллекция горных пород. Слева от окошка на стене было приколото расписание уроков и режим дня. Залим осматривался по сторонам, и с каждой минутой ему становилось все более не по себе. В царившем здесь ясном, разумном порядке было так много от самой Нины… И Залим вдруг подумал о том, что раньше не приходило ему в голову: «Как все-таки у меня запущено, неряшливо… Надо бы что-то сделать…»
Никогда еще Залиму не доводилось так хорошо заниматься, как в этот вечер. Они написали небольшой диктант, разобрали ошибки. Сделали уроки по арифметике, да еще сверх того решили несколько примеров.
Бетал дважды заглядывал к ребятам — хотел напомнить, что уже поздно, но, видя, как увлеченно они работают, не стал мешать.
Наконец занятия были кончены.
— Ты знаешь, я в первый раз так готовил уроки, — признался Залим, засовывая за пояс свои тетрадки. — Обычно полистаю немного учебник — и конец. Вроде все знаю. А когда зададут вопрос из старого — ничего не помню. И еще знаешь, как бывает обидно: выучишь все назубок, тебя не спросят, в другой раз не подготовишься — тебя вызовут. Ну не обидно? Вот бы Зоя Павловна меня завтра спросила — я бы ей на пятерку ответил!
— Еще бы! — подхватила Нина. — Сегодня мы здорово подготовились. Давай каждый день так. Тогда все трудное станет легким. И весело как! Мне бабушка Марзида говорила: вот растет кукуруза, растет себе и растет. Поглядишь на нее издали — ничего особенного. А вот если ты вырастил ее своими руками, то самая большая для тебя радость — убирать эту кукурузу. Так же, наверное, и с учебой.
— Да, мне и самому кажется… Спасибо тебе.
Нина бросила на Залима быстрый взгляд и улыбнулась: не часто доводилось ей слышать от товарища это слово.
— И тебе спасибо, — ответила она. — Вдвоем легче.
В комнату вошла бабушка Марзида.
— На сегодня хватит, дети мои, — сказала она. — Уже ночь. Мама будет недовольна, что ты так поздно ложишься, внученька. Вот приедет завтра из Нальчика — достанется нам с тобой.
— Мы уже кончили, бабушка.
Дом Бавуковых был полон цветов. Они росли в горшках на подоконнике, стояли в вазах и банках. Повсюду реял какой-то особый, удивительно свежий аромат.
— Ты любишь цветы? — спросил Залим девочку.
— Очень! У нас в доме все их любят. Покойный Сергей Петрович научил нас разводить цветы, — он ведь в нашем доме долго жил.
— Это какой Сергей Петрович? Учитель ботаники?
— Он самый.
— Знаю. Он к моему дедушке часто приходил.
— Да, дети мои, Сергей Петрович был большим человеком, — сказала бабушка Марзида. — Все селение у него в родне ходило. Высоких мыслей человек был — много видел, много знал, прямо в глаза людям глядел. И фамилия у него была подходящая — Орлов. Поистине орлиный характер имел. А жизнь тогда была трудная, темная. Люди больше держались за старое, за привычное… Чуть свежий ветерок подует — поднимали крик: это, мол, против аллаха! Я сама в двадцать четвертом году неделю ревела, когда брат меня, взрослую девушку, невесту, в школу тащил. Что было делать? Сядешь за букварь — мать кричит: «Безбожница!» Книги из рук рвет, в очаг кидает. А придет брат — отругает, новые книги купит и опять в школу погонит…
— А как же тогда ребята? Совсем в школу не ходили? — удивился Залим. — И читать не умели?
— Когда Сергей Петрович к нам приехал, у нас на все селение только и было грамотеев, что сельский писарь. И школа была не такая, как ваша, а вроде сарая. Ни парт, ни книг, ни тетрадей… Теперь-то у вас все есть, две школы построили, — только учитесь. Учитесь, милые, помните мудрые слова нашего Сергея Петровича: «Знания — великое богатство, данное человеку. Все может иссякнуть, знания же — никогда». Так-то, мой мальчик. А теперь беги, отдыхай.
— Что это ты, мама, гонишь из дому гостя? — заметил Бетал, показываясь на пороге комнаты.
— Разве я его гоню? Упаси аллах! Может, переночуешь у нас, сынок? Мама твоя не будет тревожиться?
— Твоя мама знает, что ты у нас? — спросил Бетал.
— Знает. Но мне надо домой.
— Тогда я тебя провожу. — И Бетал принялся натягивать плащ.
— Что вы, дядя Бетал! Не беспокойтесь, я один дойду. Я не боюсь.
— Знаю, что не боишься. Ведь ты мужчина. Просто мне самому хотелось пройтись перед сном. Вдвоем веселее.
Залим поспешил одеться и вышел из дома Бавуковых. Второпях он не простился с Ниной, не пожелал спокойной ночи бабушке Марзиде. Нина молча проводила его до дверей, потом крикнула в темноту:
— Спокойной ночи, Залим! Счастливо дойти! Завтра приходи вместе с Хасаном!
Залим вздрогнул. Да что же это такое! Кажется, все было хорошо, так нет же, забыл попрощаться! Ну что теперь делать? Притвориться, что не слышал? Но ведь сзади идет дядя Бетал, он-то все слышит. Надо бы ответить Нине, да уже поздно…
— Что же ты молчишь, Залим? — спросил Бетал. — Тебе у нас не понравилось?
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.