Солнце перед ненастьем - [24]

— Тогда вот что: ты пока готовься по русскому, а я соберу все, что нужно, для ракеты. А начнем вместе. Идет?

— Ладно…

Подойдя к воротам ремонтно-технической мастерской, учительница остановилась.

— Ребята! — сказала она. — Запомните: без разрешения ничего в мастерских не трогать. К станкам не лезьте. Ведите себя тихо и внимательно слушайте все, что вам будет объяснять мастер. Понятно?

— Понятно! — дружно отозвались мальчики.

Двор мастерской был большой и просторный. Слева, вдоль длинного кирпичного забора, громоздились рамы, короба и другие части отслуживших свой век комбайнов и машин. Все пригодные к работе механизмы вывезли в поле. В дальнем углу двора возвышалась груда металлолома.

— Ух ты, как много лома! — восхищенно проговорил один из мальчиков. — Вот бы нам его отдали…

— Э, кабы не зубы, а овцы во рту бы, люди б жили, не зевали, рот овчарней называли! — со смехом поддразнил его Биртым.

Мастера на месте не оказалось — его вызвали в правление колхоза.

— Ребята, я пойду в правление, — сказала Аминат Хацуевна. — Ждите меня здесь и, пожалуйста, не устраивайте никаких драк. За порядком поручаю следить Биртыму и Залиму.

Учительница ушла. Часть ребят вместе с Биртымом занялась игрой в футбол, остальные разбрелись кто куда. В углу двора стоял длинный шест с самодельным флюгером и пропеллером. Залим с Хасаном подошли к нему.

— Вот здорово крутится! — сказал Залим. — С юго-запада дует, к погоде.

— Почем ты знаешь? — усомнился Хасан.

— Дедушка говорил.

— Ну, если дедушка Мазан сказал, значит, так оно и есть. А мой дед определяет погоду по цвету облаков и неба… Ты знаешь, какие бывают облака? Перистые, слоистые…

— Тише! — прервал его Залим. — Слышишь? Журавли курлычут…

Сколько ни вслушивался Хасан, он не слыхал журавлей.

— Гудит токарный станок… Тарахтит трактор… Музыка из репродуктора… — перечислял он. — А журавлиного курлыканья нет.

— Да ты слушай хорошенько!

— Прохожие разговаривают…

— Да вот же они! Над самым селом!

Хасан обернулся. Действительно, в образовавшейся среди облаков синей промоине неба четким клином плыли журавли.

— Летят! На юг улетают.

— А это мы сейчас проверим, — важно сказал Залим, доставая из кармана круглую коробочку, чуть побольше карманных часов. — Да, летят строго на юг.

— Откуда это у тебя компас? — заинтересовался Хасан. — Сам сделал?

— Ага! Знаешь, какая с ним вышла история! Взял я коробку, разметил, намагнитил иголку, насадил на стержень — и компас готов. Да? А он врет! Крутится игла, и все без толку, показывает куда придется. Вертел я его, вертел — ничего не понимаю! Хотел уже бросить, да отец объяснил, в чем дело: иголку-то надо изолировать от железа! Помнишь, как в «Пятнадцатилетием капитане» Негоро компас испортил? Ну вот и я так…

Во двор заглянули Нина и Ляца.

— Эй вы, бездельники! — окликнула Нина. — Почему не работаете?

— А вы? — отозвался Залим.

— У нас домоводство кончилось. Нынче мы суп сварили — объеденье!

— А зачем сюда пожаловали?

— Хотели поглядеть, как работаете.

— У нас мастера в правление вызвали, вот мы и загораем — сушимся после дождика, ловим ветер да следим за журавлями.

— Где журавли?

— Уже пролетели.

Тон у Залима был мирный, веселый. Нина обрадовалась — значит, не сердится за вчерашнее.

— Ой, гляди-ка, Залим, сколько голубей! — воскликнула она.

Залим посмотрел в ту сторону, куда указывала Нина.

Над высоким тополем, что стоял возле мельницы, реяли голуби. Оттуда доносился шум трещотки.

— Это мельник Хару́н голубей распугивает, — сказала Ляца. — Вчера на мельницу привезли кукурузу, а ее всю дождем вымочило, пришлось для просушки рассыпать по земле. Вот голуби и налетели.

— Смотрите, ветер переменился, — заметил Хасан, указывая на флюгер. — Это теплый, с Астрахани. Теперь ждите жары.

В углу двора, возле металлолома, лежали доски. Конец одной из них далеко высунулся из штабеля. Хасан прыгнул на доску и стал качаться; за ним вскарабкалась Ляца.

— Давайте возьмем вон ту железную бочку, — предложил Хасан, — и сделаем настоящие качели.

Хасан и девочки прикатили бочку, Залим положил на нее доску.

— Садитесь! — сказал он.

Хасан и Ляца уселись. Раз-два! Вверх-вниз! Ляца восторженно взвизгнула. При каждом взмахе качелей ее распущенные по плечам волосы черным облаком взлетали над головой, а яркая сборчатая юбчонка трепетала, словно крылья огромной бабочки.

Просторный двор мастерской наполнился необычными звуками: гремела пустая бочка, поскрипывала доска, то и дело радостно вскрикивала девочка, во все горло орали футболисты.

Веселый, раскрасневшийся Хасан крикнул Залиму:

— Еще пять раз качнемся, а потом ваша очередь!

— Не надо, — отвечал Залим, — сейчас мы другие качели сделаем! — И кивнул Нине: — Побежали!

У крыльца, под водосточной трубой, стояла деревянная, полная дождевой воды кадка. Недолго думая ребята опрокинули ее и покатили к доскам.

— Влетит нам! — опасливо шепнула Нина. — Погляди, какую лужу у крыльца налили!

— Подумаешь! — отмахнулся Залим. — Высохнет!

Они стянули еще одну доску, положили поперек кадки. Но едва они уселись и раскачались, как раздался треск, и оба очутились на земле: старая кадка рассыпалась на дощечки.