Солист Большого театра - [48]
«Высокую честь оказал мне коллектив театра, избрав меня делегатом…Заверяю, что вместе со всем советским народом, со всеми честными людьми земного шара буду бороться за дело мира во всём мире, против поджигателей новой войны… Великий Сталин учит нас, что империализм – это насилие и грабёж, разрушение культуры, рабство и смерть… На каждом шагу, ежедневно и ежечасно мы убеждаемся в варварской природе империализма. Американские агрессоры ничуть не лучше гитлеровцев. Они также коварны и злобны, также беспощадны, также ненасытны… Весь мир знает, что Советский Союз никогда и ни на кого не нападал и нападать не собирается. Всему миру известно, что СССР – непримиримый враг войны… Мы, работники советского искусства – пропагандисты сталинских идей мира и созидательного труда»… («Советский артист», октябрь, 1950 г.)
И могла ли отказаться от подсунутого текста вдова репрессированного Марина Семенова: «В Варшаве только что закончился Второй Всемирный конгресс сторонников мира… присоединяю свой голос к голосу миллионов… я посылаю проклятия американским империалистам – убийцам корейских женщин и детей[76]. Американо-английским поджигателям войны, мечтающим о мировом господстве, следовало бы помнить об участи их немецких, итальянских и японских предшественников. Мы отстаиваем мир и отстоим его, потому что во главе мощного движения народов за мир стоит великий знаменосец мира наш родной товарищ Сталин» («Советский артист», ноябрь, 1950 г.).
От коллективной мороки выздоравливают не в одночасье. Потому и Селиванов в «просвет между двумя культами» подписался: «Сейчас милитаристы США вновь пугают мир атомной бомбой. Сотни миллионов людей уже поставили свои подписи под Обращением Всемирного Совета Мира» («Советский артист», апрель, 1955 г.); может, хотел отсрочить неизбежный вывод на пенсию? не помогло…
Даже через пять лет «Советская культура» публикует радиограмму «Присоединяемся к голосу протеста»: «О новой подлой провокации американских агрессоров мы, бригада московских артистов, узнали в Баренцовом море в пути на остров Шпицберген. Гневом наполнились наши сердца. Агрессивный акт американской военщины отчётливо показал звериный оскал империализма США».
Инициатором был, скорее всего, бригадир (чуял конец хрущёвской оттепели?), отвечавший перед «пославшими мя органами». Но какого рожна согласились подписать бредовый текст тогда уже пенсионеры Селиванов и Хромченко? Не могли отказать с довоенных лет другу? Надеялись, что знакомые не заметят и потом не высмеют? Или это всё оспины всё той же магии коллективного бессознательного?
Освобождение
Третьего апреля 1953-го отец ворвался в квартиру и, не отдышавшись, вскрикнул: со мной поздоровалась Валентина Александровна! Жившая по соседству дочь «врага народа» академика Фельдмана, три месяца до того впервые за многие годы приятельства не ответила на его «добрый день». Почему, он понял, услышав об аресте: не хотела его подставить – кто-то ведь мог заметить их всегда взаимное при встрече радушие и кому следует, сказать. Теперь поздоровавшись, послала сигнал: уже можно!
И точно: на следующий день «Правда» ошеломила официальным сообщением МВД СССР. Из него читатели узнали, что «дело врачей» сфабриковано бывшим руководством МГБ, признания обвиняемых получены применением «недопустимых методов следствия», арестованные неповинны в преступлениях, освобождены и восстановлены на работе!
В израильском интервью отец на вопрос, как пережил смерть Сталина, отвечать начал издалека, вспомнив «безродных космополитов», среди которых было много его хороших знакомых, коллег и близких друзей:
– Когда начались преследования ни в чём неповинных людей, я стал испытывать по отношению к нему чувство страха и непонимания. Я не плакал, когда он умер, но был очень взволнован, мне казалось, что мир рушится. Потом на многое открылись глаза…
О том, что может произойти в стране после той смерти, думали все, кто со страхом, кто с надеждой. И глаза открывались не сразу: ещё многое знаковое должно было случиться.
С воцарением Хрущева был арестован Берия (а это первым в семье угадал я: утром пробегая круги по гаревой дорожке институтского стадиона, заметил в череде стоявших вдоль забора на стендах портретов членов политбюро дырку как во рту после вырванного зуба, пересчитал и понял, чьё накануне ещё глядящее на нас пенсне исчезло). Очередным знаком происходящих перемен стала публикация в журнале «Знамя» повести Эренбурга «Оттепель» («хрущёвская оттепель»). Было пересмотрено «Ленинградское дело»: всех по нему проходивших реабилитировали (в отличие от врачей, посмертно, как потом миллионы). Всё венчал секретный доклад нового генсека с разоблачением культа личности Сталина и резолюция пленума ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий»[77], после чего на закрытых партсобраниях с их текстами знакомили членов партии, что, разумеется, тут же стало известно беспартийным.
Что отец в эти годы, тем более после хрущёвского доклада, перечувствовал, пережил ли как личную драму, я не знаю, со мной он это не обсуждал. Может, с мамой, с ней он делился не только театральными новостями.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.