Сокровищница тайн - [25]

Не вернется никто, эти светлые двери пройдя.

Кто захочет вернуться, благое за ними найдя?

Чтите племя уверенных. Все им известны дороги,

Ведь они — голова, а другие — покорные ноги.

Лишь молитвенным ковриком воду затронут они,

Станет медом вино[96], и почтенье ты к ним сохрани.

Коль устойчивость дел ты считаешь несбыточным делом,

Что считаешь своим неизбежным и вечным уделом?

Нам обличье земное столь ясное взору дано,

Но с высот безначальных указ получило оно.

Нашу долю, о друг, нам послали безвестные дали.

Что ж, ее ты прими, если нам ее некогда дали.

Люди ищут иного — того, что, не в нашем краю,

Но мгновенные люди вкушают лишь долю свою.

Будь старателен в вере. Лишь верные все побороли.

Ты стараньем иным не изменишь нерадостной доли,

Чтоб великим ты стал, чтоб над миром сиял ты в выси,

Ты старателен будь и помоги небес не проси.

Низами хоть старался, но было немного в нем жара.

Если чем-то он стал, — это следствие вышнего дара.

РЕЧЬ СЕДЬМАЯ — О ПРЕВОСХОДСТВЕ ЧЕЛОВЕКА НАД ЖИВОТНЫМИ

На земле проживающий, нежный, как сам небосвод,

Холит небо тебя, и земля, и течение вод.

Ты ниспослан «а землю, но ты и не знаешь, что дело

Краткой жизни твоей величавей земного удела.

Молока звездной вечности древле не ведал твой род,

Ибо сахаром милости был ты накормлен с высот.

И <не должен ли быть ты душою прекрасен за это?

Должен быть ты прекрасен и полон великого света.

И каламом предвечности, где-то от смертных вдали,

Был прекрасный твой облик начертан для нашей земли.

Сердце смертным даруя, решили в высотах, что нужен

Для живущего стан, опоясанный нитью жемчужин.

Ничего, что ты слаб. Ты скажи: «Я на этом лугу

Отличаться от ланей и сильных оленей могу».

Все живущие твари тебе услужают покорно,

Это бедные птицы, в силках увидавшие зерна.

Ты — Хума. В каждом деле ты чести доверенным будь,

Безобидным и тихим и в пище умеренным будь.

Всех живущих на свете земная зовет мастерская,

И великих и малых к насущным делам привлекая.

Совы в сказках пугают, грядущих невзгод не тая,

И для кладов зарытых они ведь нужней соловья.

Те, которых завеса земному открыла пределу,

Душу в теле имеют, по ценности равную телу.

Хоть жемчужины эти — ничто перед морем твоим.

«О жемчужины мира!» — порой обращаюсь я к ним.

Убивать ты не должен больших или малых, ведь виру

Ты за кровь не отдашь, и страданья не надобны миру.

И плохие и добрые чтут повеленье твое,

И в плохом и в хорошем они — отраженье твое.

Те, кого ты обуешь, дадут тебе шапку за это,

Чью-то тронешь завесу — твоя будет также задета.

* * *

Не жалей, словно утро, завесы ночной превозмочь,

Будь завесы хранителем, словно глубокая ночь.

Любят осы завесу пурпуровой розы. Единой

Ты покрылся завесой, прозрачной завесой осиной.

Долго ль мошкою будешь — о, как ее участь горька! —

Ты гоняться за пищей меж тонких сетей паука?

Те, завесой укрытые, те, что миры создавали,

Многозвездной завесою тайну твою закрывали.

На путях за завесой ты все приобрел и пришел,

Отстранивши завесу, в земли новоявленный дол.

Надо сердце забыть, коль оно разлюбило завесу.

Не внимай ничему, что навек позабыло завесу.

Тот волшебник, что скрыт за завесою с давней поры,

Ткань завесы лазурной вознес не для праздной игры.

Только этой завесы касайся признательным взглядом,

Новых песен не пой, стародавним прельщаемый ладом.

О завесе услышав, пойди многомудрым вослед,

За завесою тайн стань участником тайных бесед.

Чище светлой души станет тело твое, только надо,

Чтоб его сорок дней окружала темницы ограда.

У побывших в темнице высокое качество есть.

Был в темнице Иосиф. Темница — великая честь.

Чем же высший почет, чем же ценность души обретают?

Всё забвением благ — ты к забвенью спеши! — обретают.

Ты души серебро в отрешенья горнило вложи.

«Дай мне золото сердца», — отказу от мира скажи.

Ты подвижником стань, избери себе путь только правый,

Только так ты достигнешь величья и подлинной славы.

Коль себя ты смиришь, то динару блестящему дан

Будет правды твоей и смиренного сердца чекан.

Лишь поймешь, что с тобою природа в союзе и разум,

Сказ «Кузнец с москательщиком» вспомнишь, бесспорно, ты разом.

Этот веет пожаром, вздувая огонь, а другой

Овевает прохожего амброй своей дорогой.

Ты в поклаже природы спасенья не сыщешь: далеко

Птица клеть унесет, и закроется смертное око.

Ты привыкни к пути, что исполнен обмана всегда,

Будет благостный рок вожаком каравана всегда.

Чтоб главенства достичь отказаться должны мы от страсти.

В отрешенье великом величье пророческой власти.

Покорив свою душу, ты радостным сердцем взыграй

И обуйся скорей: издалека завиделся рай.

Стань душою, что колокол, в блеске грядущего дива,

Будь служителем веры, не темным прислужником дива

Ты в святилище веры опасайся от злого огня,

Чтоб не ведать смятения в грохоте судного дня.

Был неверный избавлен от злого, от страшного рока

Лишь затем, что сродни приходился он роду пророка[97].

Взгляд высоко взнесенных не есть ли благая броня

Для исполненных веры, для полных святого огня!

ПОВЕСТЬ О ФАРИДУНЕ И ГАЗЕЛИ

Как-то царь Фаридун, при сиянье встающего дня,

Приближенных скликая, с отрадой вскочил на коня.

И в степи предаваясь любимой охоты веселью,

Он увидел внезапно, что сам он подстрелен газелью.